JК
Сезон долгов :: Хорватова Елена Викторовна
Страница: 37 из 362 –Князь по неосторожности повредил себе недавно руку – у него рана свежая. Не потревожьте ее. Кстати, другого господина тоже нужно бы доставить домой, – кивнул Колычев на Заплатина. – Он пьян до положения риз...
– Не тревожьтесь, доставим. Этот господин нам хорошо известен. Его доставлять недалеко.
Феликс, задремавший было в возке, уже на подъезде к усадьбе открыл глаза.
– Митя, я принял решение!
– Ты уже говорил. Так на что же ты решился?
– Я вызвал свою жену. Мы поговорили с Алексеем обо всем... И он прав, я должен быть мужчиной и совершить настоящий мужской поступок. Я немного выпил для храбрости, ты извини. Мы послали телеграмму Верочке с просьбой немедленно приехать. Но пока – тсс! Никому ни слова!
Митя с трудом выгрузил Феликса из экипажа, хотя на помощь ему кинулись дворник и выскочивший из дома лакей. То ли от жары, то ли от тряской дороги, то ли от густого запаха роз, но у самого крыльца усадьбы молодому князю сделалось дурно.
Наутро Феликс мучился страшным похмельем.
– Митя, я, кажется, вчера вел себя как свинья, – ныл он, прихлебывая рассол, нацеженный лакеем в погребе из овощных бочек. – Я вообще-то плохо помню, что было...
– Да уж, некоторое свинство имело место, – безжалостно подтвердил Колычев.
– Господи, какой стыд! – простонал Феликс. – А что матушка?
– Княгиня принялась было упрекать меня, что это я тебя так напоил.
– Не тревожьтесь, доставим. Этот господин нам хорошо известен. Его доставлять недалеко.
Феликс, задремавший было в возке, уже на подъезде к усадьбе открыл глаза.
– Митя, я принял решение!
– Ты уже говорил. Так на что же ты решился?
– Я вызвал свою жену. Мы поговорили с Алексеем обо всем... И он прав, я должен быть мужчиной и совершить настоящий мужской поступок. Я немного выпил для храбрости, ты извини. Мы послали телеграмму Верочке с просьбой немедленно приехать. Но пока – тсс! Никому ни слова!
Митя с трудом выгрузил Феликса из экипажа, хотя на помощь ему кинулись дворник и выскочивший из дома лакей. То ли от жары, то ли от тряской дороги, то ли от густого запаха роз, но у самого крыльца усадьбы молодому князю сделалось дурно.
Наутро Феликс мучился страшным похмельем.
– Митя, я, кажется, вчера вел себя как свинья, – ныл он, прихлебывая рассол, нацеженный лакеем в погребе из овощных бочек. – Я вообще-то плохо помню, что было...
– Да уж, некоторое свинство имело место, – безжалостно подтвердил Колычев.
– Господи, какой стыд! – простонал Феликс. – А что матушка?
– Княгиня принялась было упрекать меня, что это я тебя так напоил.