Волки и овцы   ::   Островский Александр Николаевич

Явление первое



Горецкий стоит у решетки и посвистывает. Из калитки выходит Чугунов .

Чугунов . Что ты, зачем ты? Пошел домой! Сейчас пошел домой!

Горецкий . Нет, домой я не пойду. Я вас дожидался. Нужно очень.

Чугунов . На что я тебе?

Горецкий . Денег пожалуйте, государственных кредитных билетов!

Чугунов . Денег? Нет, нет, и не думай! Зачем тебе деньги?

Горецкий . Я своему сердцу отвагу даю, на гулянье иду. (Свищет.)

Чугунов . На какое гулянье? Сиди дома! Да полно тебе свистать-то! Что я тебе приказывал? Ни шагу чтобы, ни-ни…

Горецкий . Нет, это вы напрасно беспокоитесь! Без судебного приговора не буду я сидеть в заключении; приговорят, тогда сяду.

Чугунов . Зачем ты такие слова говоришь? Зачем?

Горецкий . Ну, вот еще, слова! Нужно очень слова разбирать. Вы денег пожалуйте!

Чугунов . Где я тебе возьму?

Горецкий . Это ваше дело, это до меня не касается. Я вот про себя знаю, что запью сегодня, должно быть, дней на двенадцать.

Чугунов . Уж так и на двенадцать? Вперед знаешь, что на двенадцать.

Горецкий . Только бы, дяденька, не больше. Пожалуйте!

Чугунов . Ты это из городу пешком?

Горецкий . Пешком.

Чугунов . Нечего сказать, охота за каким-нибудь двугривенным десять верст пешком лупить!

Горецкий . Версты — это мне ничего; я с астролябией по две тысячи ходил.