Волки и овцы   ::   Островский Александр Николаевич

Зачем же ты совесть-то? К чему ты совесть-то приплел? В философию пускаться тебе не по чину…

Павлин(взглянув в окно) . Барышня идут. (Уходит.)

Корнилий в белом галстухе и белых перчатках выходит из гостиной, отворяет обе половинки дверей и становится слева.



Явление третье



Чугунов встает со стула и становится невдалеке от двери в гостиную, за ним по линии к выходной двери становятся: подрядчик , потом староста , потом маляр и столяр . Мурзавецкая одета в черную шелковую блузу, подпоясанную толстым шелковым шнурком, на голове кружевная черная косынка, которая, в виде вуаля, до половины закрывает лицо, в левой руке черная палка с белым, слоновой кости, костылем. Проходит медленно и не глядя ни на кого от дверей передней в гостиную. Все стоящие в зале поочередно целуют ее правую руку. За ней, в двух шагах, проходит, опустя глаза в землю, Глафира , одета в грубое черное шерстяное платье. Потом две приживалки , одетые в черное. Павлин идет с левой стороны Мурзавецкой и, почтительно согнувшись, несет на руке что-то вроде черного плаща. Корнилий , пропустив всех, входит в гостиную и затворяет двери.



Явление четвертое



Чугунов , подрядчик , староста , маляр , столяр , потом Павлин .

Староста . Ах, матушка! Дай ей, Господи! Создай ей, Господи!.. И костылек-то все тот же.

Подрядчик . Разве помнишь?

Староста . Да как не помнить? Тоже, как крепостными-то были…

Подрядчик . Так хаживал по вас?

Староста . Еще как хаживал-то!

Выходит Павлин .

Павлин . Не в час, господа, пришли.