JК
Сезонная любовь :: Гоник Владимир
Страница: 17 из 44Чуть что - привет, пишите письма!" - глаза его смотрят дерзко, на губах играет победная усмешка, и он горделиво, по-петушиному озирается: мол, учись, пока я жив!
В такие минуты он на самом деле казался себе весельчаком, балагуром, все ему трын-трава и море по колено - сам черт не брат...
Но как бы там ни было, все чаще сверлила мысль о собственной крыше: в своем доме ты себе хозяин.
Это были пустые мечты, он знал. Деньги у него не водились, хотя возможность была, как-никак плотник, а вот скопить не умел. Если и перепадало иногда, то по малости - не держались у него деньги, как ни старался.
Сколько, бывало, понукал себя - толку не было. Иной раз определит скопить, взнуздает себя решительно, но, как ни терпит, как ни жмется, спускает все до последней копейки, еще и в долги влезет.
Правда, имелась одна последняя возможность: на худой конец можно завербоваться. Но он еще не был готов, не созрел, как говорится.
Последнее время Пряхин обретался в Кинешме. Зима была на исходе, в низовьях Волги уже вовсю гуляла весна, но здесь береговые откосы еще покрывал снег, и река с высоты открывалась неподвижным белым пространством, на котором кое-где чернели вмерзшие в лед баржи.
Третий вечер подряд Пряхин скучал. Нынешняя его подруга работала на заводе "Электроконтакт" в вечернюю смену; Пряхин вышел из дома и побрел по улице.
Шел мокрый снег, касался земли и таял. Пряхин вдруг вспомнил, что ему тридцать пять - полжизни, если повезет протянуть семь десятков. А не повезет, значит, и того меньше, значит, он шагнул уже за половину и теперь только вниз, под гору.
В такие минуты он на самом деле казался себе весельчаком, балагуром, все ему трын-трава и море по колено - сам черт не брат...
Но как бы там ни было, все чаще сверлила мысль о собственной крыше: в своем доме ты себе хозяин.
Это были пустые мечты, он знал. Деньги у него не водились, хотя возможность была, как-никак плотник, а вот скопить не умел. Если и перепадало иногда, то по малости - не держались у него деньги, как ни старался.
Сколько, бывало, понукал себя - толку не было. Иной раз определит скопить, взнуздает себя решительно, но, как ни терпит, как ни жмется, спускает все до последней копейки, еще и в долги влезет.
Правда, имелась одна последняя возможность: на худой конец можно завербоваться. Но он еще не был готов, не созрел, как говорится.
Последнее время Пряхин обретался в Кинешме. Зима была на исходе, в низовьях Волги уже вовсю гуляла весна, но здесь береговые откосы еще покрывал снег, и река с высоты открывалась неподвижным белым пространством, на котором кое-где чернели вмерзшие в лед баржи.
Третий вечер подряд Пряхин скучал. Нынешняя его подруга работала на заводе "Электроконтакт" в вечернюю смену; Пряхин вышел из дома и побрел по улице.
Шел мокрый снег, касался земли и таял. Пряхин вдруг вспомнил, что ему тридцать пять - полжизни, если повезет протянуть семь десятков. А не повезет, значит, и того меньше, значит, он шагнул уже за половину и теперь только вниз, под гору.