Зараженное семейство   ::   Толстой Лев Николаевич

Мне все равно, я только устала… Отчего вы Дуняшу не взяли?

Венеровский. Вот опять! Я не считаю себя вправе тревожить вас вопросами. Вы свободны так же, как и я, и впредь и всегда будет [так]… Другой бы мужчина считал бы, что имеет права на вас, а я признаю полную вашу свободу. Да, милая, жизнь ваша устроится так, что вы скажете себе скоро: да, я вышла из тюрьмы на свет божий.

Любочка. Зачем вы не взяли Дуняшу?

Венеровский. То было бы барство, дрянность, она бы стеснила нас. (Придвигается ближе.) Теперь можно поцеловать вас?

Любочка. Оставьте! Да вы вымойте чашки, грязь какая!

Венеровский (улыбаясь). Это ничего. (Заливает чай и пьет.) Что же, можно поцеловать? Вы скажите, когда можно будет. Не хотите ли отдохнуть? Я уйду. Я никогда не стесню вашей свободы.

Любочка. Нет… да… нет… Мне ничего не надо. Мне скучно.

Венеровский. Вы думаете, может быть, что я не предвидел этой случайности. Напротив. Не на то мы люди передовые, чтоб нам только фразы говорить. Есть и такие. Нет-с, мы люди дела. Мы не увлекаемся. Я знал, что вам будет скучно. Хотите, я вам скажу отчего. Вы не удивляйтесь, что я угадал, тут ничего нет удивительного. Вы выросли в обстановке дрянной. В вас хорошая натура, но в жизни вашей вы усвоили многое из той апатичной и затхлой атмосферы. Оно незаметно впиталось в вас. Вы не замечали этого прежде, как незаметна грязь в навозном хлеве, но при прикосновении с чистотой и силой грязь вам самим стала заметна, и свет вам глаза режет.