Жар-птица. Свирель славянина   ::   Бальмонт Константин

Но хитростью Бога Ночного

Несчетности ярких лучей

Зажглись — как безмолвное слово

Во влажностях темных очей.

И ежели Небо красиво,

Ночной оно чарой зажглось,

Как блеск синевого отлива,

На пышности черных волос.

Так спорили долго и много

Два Бога, и мир был смущен,

И День полюбил Чернобога,

И Сумрак в Белбога влюблен.



ЦАРЬ ОГНЕННЫЙ ЩИТ



Царь Огненный Щит, на коне восьминогом,

Над миром поставленный богом Белбогом,

С Востока на Запад проходит свой путь.

И конь его — белый, и конь его — смелый,

Едва только, в знойностях, мир онемелый

Коня заприметит — и может вздохнуть.

Царь Огненный Щит выпивает все росы,

И сушит дороги, и жжет он откосы,

И влага восходит к нему из морей.

Но конь его, с каждою каплею влаги,

Все больше в себе ощущает отваги,

Растет восьминогой громадой своей.

Растет, подвигаясь по Небу с Востока,

Мгновеньями вспыхнет огромное око,

И огненный бросит над миром излом.

Растет, надвигаясь, и странно темнеет,

Меняется в цвете, густеет, чернеет,

И чу, под копытами рушился гром.

Царь Огненный Щит, вознесясь до зенита,

Замедлил, подумал, и глянул сердито,

Он поднял коня на дыбы, и глядит.

Вот дернул за повод, и грянули громы,

Для жаждущих — вниз сорвались водоемы,

И вдвое светлее Царь Огненный Щит.