Змеиное яйцо   ::   Бергман Ингмар

На голове белаякосынка, на ногах – бесформенные башмаки на деревянной подошве. Лицо Мануэлы пылает, глаза туманит жар.

Абель. Как управляешься?

Мануэла. Кошмарно тяжелая работа.

Абель. Тебе плохо.

Мануэла. Нет.

Абель. Ты ела что-нибудь?

Мануэла. Мы обедаем в столовой для обслуживающего персонала клиники.

Абель. Когда ты кончаешь?

Мануэла. Думаю, смогу уйти в семь.

Абель. Мне позволено брать с кухни на дом ужин.

Это входит в жалованье.

Мануэла. Как тебе-то в архиве?

Абель. Прекрасно.

Мануэла. Пожалуй, нельзя мне дольше тут оставаться. Здесь ужасные строгости.

Абель. Мануэла!

Мануэла. Что?

Абель. Ты так исхудала и осунулась. (В приливе внезапной нежности, беспомощно.) Если бы я только мог…

Мануэла. Со мной все в порядке, Абель. Могло быть хуже. Ну, мне пора. Надо выкупить твое зимнее пальто. Ты насмерть простынешь, бегая всю зиму в этом.

Абель. А ты не можешь сказать, что заболела?

Мануэла. Я боюсь.

Она оборачивается и робко улыбается. За ее спиной возникает толстуха с одутловатым лицом. Мануэла снимает руку с косяка двери и направляется в глубь прачечной. Женщина, потемнев от злости, осыпает ее бранью, хватает за руку и толкает в угол.

Абель бегом возвращается в архив. Сворачивает за угол и съеживается от пронизывающего ветра. В глаза ему ударяет облако пыли. Кто-то осторожно берет его под руку, и Абель поднимает лицо.