Шальные деньги   ::   Воронин Андрей

– Понял, – сказал Прохоров, сопя так сильно, словно у него на плечах сидел Сиверов и коленями сжимал шею.

– Как там Лия?

– Испугана, гад ей пистолетом угрожал. Ленский, прикрыв трубку ладонью, хихикнул.

– Все, иду по следу, конец связи, – по-военному доложил Прохоров.

Ленский бросил трубку на широкую кровать.

– Ты что, в самом деле Лию пистолетом пугал?

– Она, как и вы, человек неглупый, мы обо всем Договорились, она позвонила вам через два часа после моего ухода.

– Кофе она вас угостила?

– Непременно, кофе она хороший варит.

– Отвратный, – сообщил Ленский.

– На вкус и цвет товарищей нет.

Ленский слушал Глеба внимательно, не особо вникая в детали. Он был человеком деловым, схватывал все на лету и придерживался лишь основного направления.

– Вы правы, – наконец пришлось признать ему, – Кривошеев жив, и я не удивлюсь, если Юшкевич сообщит мне завтра, что я арестован, потому что миллионов двадцать может не дойти до государственной казны, и самое гнусное, что ни вы, ни я ничего не сможем доказать. И еще скверно то, что перед арестом мне придется выложить эти самые двадцать миллионов, украденные Кривошеевым. Как говорят на зоне, веером растопырив пальцы: “За мои же сухари и я же пидар”.

Глеб рассмеялся, этой тюремной шутки он не знал, но она пришлась как нельзя к месту.

– Если мы не найдем Кривошеева, то за ваши сухари вас же и опустят.

– Сплюнь, – сказал Ленский.