JК
Шальные деньги :: Воронин Андрей
Страница: 59 из 296Генеральский мундир советского офицера и борода, которую носили афганцы, были несовместимы.
Под последней картонной страницей лежал конверт. К содержимому этого конверта Кирилл Андреевич не прикасался уже восемь лет. Он вытряхнул фотографии из конверта на стол. Это были фотографии похорон брата.
Он просматривал их одну за другой, только теперь понимая фальшь всего происходившего тогда. Нет, мать рыдала по-настоящему, ее горе неподдельно. Но как мог отец, зная, что сын жив, даже не намекнуть об этом супруге. Теперь Кривошееву казалось, что отец в генеральском мундире с орденскими планками улыбается, а тогда всем эта усмешка казалась гримасой скорби.
Многие на похоронах говорили ему – брату “покойного”: “Держись, Кирилл, так, как держится твой отец Андрей Николаевич. Он настоящий солдат. Он умеет держать удар, ничто не вышибет его из седла”.
Кирилл помнил, как в дом приходили генералы, полковники, майоры и просто люди в штатском, жали руки, говорили дежурные фразы, а его брат, как все думали, лежал изувеченный до неузнаваемости в запаянном цинковом гробу. Только потом, когда Кривошеев все узнал от умирающего отца, он понял, почему отец наперекор всем завещал похоронить себя не рядом с сыном, а на другом кладбище, на другом конце города.
"Так вот как все было. Почему было? Это не ушло, не растворилось, как дым в воздухе. Брат-то жив”.
Но даже после признаний отца Кирилл Андреевич продолжал считать брата мертвым, геройски погибшим там, в Афганистане, и посмертно награжденным орденом Боевого Красного Знамени.
Под последней картонной страницей лежал конверт. К содержимому этого конверта Кирилл Андреевич не прикасался уже восемь лет. Он вытряхнул фотографии из конверта на стол. Это были фотографии похорон брата.
Он просматривал их одну за другой, только теперь понимая фальшь всего происходившего тогда. Нет, мать рыдала по-настоящему, ее горе неподдельно. Но как мог отец, зная, что сын жив, даже не намекнуть об этом супруге. Теперь Кривошееву казалось, что отец в генеральском мундире с орденскими планками улыбается, а тогда всем эта усмешка казалась гримасой скорби.
Многие на похоронах говорили ему – брату “покойного”: “Держись, Кирилл, так, как держится твой отец Андрей Николаевич. Он настоящий солдат. Он умеет держать удар, ничто не вышибет его из седла”.
Кирилл помнил, как в дом приходили генералы, полковники, майоры и просто люди в штатском, жали руки, говорили дежурные фразы, а его брат, как все думали, лежал изувеченный до неузнаваемости в запаянном цинковом гробу. Только потом, когда Кривошеев все узнал от умирающего отца, он понял, почему отец наперекор всем завещал похоронить себя не рядом с сыном, а на другом кладбище, на другом конце города.
"Так вот как все было. Почему было? Это не ушло, не растворилось, как дым в воздухе. Брат-то жив”.
Но даже после признаний отца Кирилл Андреевич продолжал считать брата мертвым, геройски погибшим там, в Афганистане, и посмертно награжденным орденом Боевого Красного Знамени.