Шеллшок   ::   Пратер Ричард С.

И вот это было ужаснее всего. Поверьте, что такие вещи изматывают душу сильнее, чем физические страдания. Но я вспоминал и знал, что это вполне реальное воспоминание, – как Клод Романель нес какую-то чушь, был вялым и от всего отрешенным, но затем пришел в себя на все сто процентов сразу после того, как докт... доктор...

Одна из этих странностей заключалась в том, что я хорошо видел лицо человека, слышал его бодрый голос, узнавал его коричневый костюм, но не мог вытянуть из своей памяти его имя. Пока еще не мог. Но скоро сделаю это непременно.

Для этого требуется время. Никаких проблем, все образуется позже. В сущности, я был почти нормален, совсем не искалечен, по крайней мере, в смысле ума, и почти равнодушно взирал на штучки маркиза де Сада, которые пробовали на моей голове эти подонки. Но это пока, на какое-то время... Ибо в продолжение этой умственной акробатики я все время ждал, когда снова начнутся садистские штучки.

Я открыл глаза и незаметно повернул голову, отчего отчаянно запротестовали мои шейные позвонки и мышцы, а комнату накрыла прозрачная пелена дыма, розовато-серого дыма, и все предметы сделались нечеткими и волнистыми, как иногда бывает на экране ненастроенного телевизора.

Все были на своих местах, и всех я видел сквозь волнистую пелену. Проклятый доктор забавлялся с маленьким черным циферблатом, пластинками и кнопками: доктор Брасс... Гласс... Бласс. Доктор Бласс. И огромная куча дерьма по имени Кумаррон: я сразу его узнал.