БЛАТНОЙ   ::   Дёмин Михаил

Долой, долой! - кричат леса и степи,

Долой, долой! - гремит морской прибой.

Мы разломаем коммунизма цепи,

И это будет наш последний бой.

Вот эти строки кто-то, резвясь, начертал углем на белой беленой печи - в самом центре нашего барака. Надпись появилась перед ужином. А немного позже, во время вечерней поверки, разразился скандал.

Вошедший в барак надзиратель глянул мельком на злополучную эту печку, вздрогнул и остолбенел.

— Это кто ж тут поэт? - проговорил он сдавленным голосом.

Ответом ему было молчание.

— Кто поэт? - рявкнул он, багровея, наливаясь темной краской.

— Все тут поэты, - лениво отозвался из-за занавески Солома.

— Ага. Все, говоришь? Ладно…

Надзиратель умолк, постоял так с минуту. Потом, оглядев нас исподлобья, крикнул зычно:

— Дневальный!

Тотчас же к нему подскочил дневальный барака, шустрый низенький старичок.

— Слушаюсь! - он потянулся к надписи. - Стереть?

— Нет, наоборот, - сказал надзиратель строго. - Пусть останется!

— Слушаюсь.

— Стой здесь, пока меня не будет, и смотри, чтоб никто не посмел пальцем тронуть!

— Ну, а если?… А вдруг? - затрепетал старичок. - Разве ж я совладаю?

— Тогда сам ответишь за все. Ты меня понял?

— Я вас понял, - изогнулся дневальный, - слушаюсь. Буду стараться.