Барделис Великолепный   ::   Сабатини Рафаэль

И разве удивительно, что здесь, в старом лангедокском саду рядом с вами и вашими розами, в медленно тянущиеся дни моего выздоровления какая-то доля вашей чистоты и свежести проникла в мое сердце исделала его немного чище? Ах, мадемуазель! — воскликнул я и, приблизившись к ней, чуть было с мольбой не упал перед ней на колени, но она удержала меня.

— Сударь, — прервала она меня, — мы напрасно мучаем себя. У всего этого может быть только один конец.

Она сказала это холодным тоном, но я знал, что ее холодность искусственная, иначе она не сказала бы: «Мы напрасно мучаем себя».

Вместо того чтобы погасить мой пыл, она еще больше распалила меня.

— Вы правы, мадемуазель, — почти торжествующе воскликнул я. — Это может кончиться только одним.

Она уловила смысл моих слов, и складка между ее бровей стала глубже. Похоже, я слишком поторопился.

— Лучше закончить это сейчас. Слишком многое стоит между нами. Вы поспорили, что сделаете меня своей женой. — Она содрогнулась. — Я никогда не смогу забыть это.

— Мадемуазель, — решительно возразил я, — я этого не делал.

— Как? — она затаила дыхание. — Вы этого не делали?

— Нет, — нагло продолжал я. — Я не заключал пари, что завоюю вас. Я поспорил, что завоюю некую мадемуазель де Лаведан, которая была мне незнакома, но не вас, не вас.

Она улыбнулась с откровенным презрением.

— Ваши тонкие различия слишком сложны для меня — слишком сложны для меня, сударь.

— Умоляю вас, будьте благоразумны. Рассудите здраво.

— Разве я не благоразумна? Разве я не думаю? Да, тут есть о чем подумать! — Она вздохнула. — Вы слишком далеко зашли в своем обмане.