Белый брат Виннету   ::   Май Карл

Краснокожим мужам не пристало поступать так, и Виннету всем расскажет, что воины окананда — трусы.

Слова Виннету поразили Гнедого Коня в самое больное место: ни один индеец не может снести обвинения в трусости. Он хотел вскочить на ноги, но апач тяжелым презрительным взглядом удержал его на месте.

— На врага следует нападать ночью, — проворчал смирившийся вождь окананда. — Краснокожие воины всегда так поступали.

— Только в том случае, если они действительно нападали на врага.

— Разве я должен упрашивать бледнолицых уйти из моих владений? Разве я должен просить, когда могу приказывать?

— Если Гнедой Конь может приказывать, то пусть приказывает, а не подкрадывается ночью, как вор. Пусть он выступит как хозяин этой страны и скажет, что не потерпит здесь присутствия бледнолицых. Пусть он назначит день, когда они должны будут покинуть его владения, и, если они не подчинятся, тогда он обрушит на них свой гнев. Если бы ты так и поступил, я считал бы тебя вождем, равным мне, но сегодня я вижу перед собой человека, по-воровски проникающего в чужой дом только потому, что он боится, что днем его оттуда прогонят палкой.

Вождь окананда отвел взгляд от Виннету и не ответил ему.

Я уже совершенно отпустил его, и он стоял перед нами, даже не пытаясь бежать, как человек, которого удерживают не путы, а нечто большее. Виннету, по лицу которого пробежала едва заметная улыбка, обратился ко мне с вопросом:

— Гнедой Конь думал, что мы вернем ему свободу.