JК
Бинго :: Сетон-Томпсон Эрнест
Страница: 23 из 43Он весь дрожал как в лихорадке, сердце стучало; ружье было давно наготове.
Он тихо, осторожно приподнялся, и в то же мгновение в трех саженях от него так же тихо поднялся, словно вырос из-под земли, большой олень — олень Песчаных холмов!
Два великолепных темных глаза смотрели на Яна. Ветвистые рога венчали большую красивую голову. Стройное тело было неподвижно, словно окаменело.
Ян и олень Песчаных холмов встретились наконец лицом к лицу. Жизнь оленя была теперь в руках Яна.
Олень стоял, как изваяние. Он стоял и смотрел прямо в глаза Яну своими большими, правдивыми глазами.
Ружье дрогнуло в руке Яна. Он поднял его и снова опустил, потому что олень не сводил с охотника своего ясного взора, стоял неподвижно и смотрел на него.
И Ян почувствовал, что волнение его утихает, что зубы уже не стучат, что в нем разливаются спокойствие и радость.
«Стреляй, стреляй скорей! Ведь ты этого добивался!» — говорил в нем какой-то голос. Но голос этот звучал так неуверенно, так слабо…
И Ян вспомнил одну страшную ночь, когда его преследовала стая волков, когда он, изнемогая от усталости, в ужасе ждал их приближения. Он вспомнил убитую важенку и снег, обагренный ее кровью — кровью преступного убийства. Ему вспомнились глаза умирающей важенки, ее робкий, умоляющий взгляд, которым она как будто хотела сказать: «Чем я перед вами провинилась?»
Мысль об убийстве казалась теперь невозможной.
Он тихо, осторожно приподнялся, и в то же мгновение в трех саженях от него так же тихо поднялся, словно вырос из-под земли, большой олень — олень Песчаных холмов!
Два великолепных темных глаза смотрели на Яна. Ветвистые рога венчали большую красивую голову. Стройное тело было неподвижно, словно окаменело.
Ян и олень Песчаных холмов встретились наконец лицом к лицу. Жизнь оленя была теперь в руках Яна.
Олень стоял, как изваяние. Он стоял и смотрел прямо в глаза Яну своими большими, правдивыми глазами.
Ружье дрогнуло в руке Яна. Он поднял его и снова опустил, потому что олень не сводил с охотника своего ясного взора, стоял неподвижно и смотрел на него.
И Ян почувствовал, что волнение его утихает, что зубы уже не стучат, что в нем разливаются спокойствие и радость.
«Стреляй, стреляй скорей! Ведь ты этого добивался!» — говорил в нем какой-то голос. Но голос этот звучал так неуверенно, так слабо…
И Ян вспомнил одну страшную ночь, когда его преследовала стая волков, когда он, изнемогая от усталости, в ужасе ждал их приближения. Он вспомнил убитую важенку и снег, обагренный ее кровью — кровью преступного убийства. Ему вспомнились глаза умирающей важенки, ее робкий, умоляющий взгляд, которым она как будто хотела сказать: «Чем я перед вами провинилась?»
Мысль об убийстве казалась теперь невозможной.