Шерхан ложится на дно   ::   Рябинин Борис

Короче говоря, максимум, что он мог сделать, это не напортить клиенту неверным выполнением правил судебного делопроизводства.

– А что еще от адвоката требуется?

– Да поймите вы, голубчик! Сводить к этому роль адвоката – это все равно что от оперного певца требовать только умения правильно воспроизводить на сцене тексты арий.

– Что вы имеете в виду?

– Вот вы знаете, чем прославились великие русские адвокаты начала нашего века? Такие, например, как Плевако?

– Тем, что судебные дела выигрывали, я полагаю.

– Верно. Только как они их выигрывали?

И где?

– В суде, где же еще?

– Не просто в суде, а в суде присяжных!

Когда они обращали свои аргументы и свое ораторское искусство к присяжным заседателям. А не просто к судьям, как у нас при советской власти.

– А чем судьи плохи в роли слушателей?

– Ну, если вернуться к оперным аналогиям, это все равно как если бы, например, Собинов пел перед одним Шаляпиным и ждал от него бешеных аплодисментов. Абсурд?

– Абсурд.

– А почему? А потому, что когда один профессионал выступает перед другим профессионалом, да еще его соперником по профессиональной деятельности, то восторгов ждать, естественно, не приходится.

– Но дело ведь не в восторгах…

– Проблема в том, что адвокату нечего было сообщить судье такого, чего бы тот и сам не знал. Дело-то перед ними лежало одно и то же.

А на оценку судьей имеющихся в деле фактов адвокат повлиять как раз почти и не мог.