JК
Бухта Потаенная :: Платов Леонид
Страница: 64 из 197Солнце в тот день, к сожалению, вело себя плохо — светило вовсю.
Немца, надо думать, заинтересовал причал. Он кружил и кружил над ним чрезвычайно долго.
С ненавистью и страхом Гальченко следил из своей щели за немцем. Но вот что интересно! До этого, по его словам, он испытал несколько бомбежек. Кстати сказать, эшелон с эвакуированными действительно горел у станции Коноша, я проверял это. И Гальченко тогда было очень страшно, по его словам.
Было ему страшно и теперь. Рев немецких моторов, то затихавший, то усиливавшийся, буквально разрывал нутро на куски. Однако он боялся уже не за себя. Он боялся за рацию, за вышку на гидрографическом знаке, за все хозяйство, устроенное с такой огромной затратой труда и только-только начавшее налаживаться. Сердцем был неразрывно связан с постом в Потаенной.
Да, правильно: как моряк со своим кораблем…
Но выяснилось, что волновался он напрасно. Что мог увидеть немец во время своего настойчивого кружения над берегом? Только то, что уже, без сомнения, значилось на его карте. Гидрографический знак. Старый полуразрушенный причал. Кучи плавника. Разлоги и кочки, поросшие мхом.
Однако летчик, вероятно, был человеком самолюбивым. Он не захотел возвращаться на базу без победной реляции.
Со стороны тундры связисты услышали несколько тупых ударов о землю.
Галушка не утерпел, на мгновение вынырнул из щели и сразу же нырнул в нее обратно.
— Котлован в тундре бомбит! Ну и дурило! — радостно сообщил он.
Немца, надо думать, заинтересовал причал. Он кружил и кружил над ним чрезвычайно долго.
С ненавистью и страхом Гальченко следил из своей щели за немцем. Но вот что интересно! До этого, по его словам, он испытал несколько бомбежек. Кстати сказать, эшелон с эвакуированными действительно горел у станции Коноша, я проверял это. И Гальченко тогда было очень страшно, по его словам.
Было ему страшно и теперь. Рев немецких моторов, то затихавший, то усиливавшийся, буквально разрывал нутро на куски. Однако он боялся уже не за себя. Он боялся за рацию, за вышку на гидрографическом знаке, за все хозяйство, устроенное с такой огромной затратой труда и только-только начавшее налаживаться. Сердцем был неразрывно связан с постом в Потаенной.
Да, правильно: как моряк со своим кораблем…
Но выяснилось, что волновался он напрасно. Что мог увидеть немец во время своего настойчивого кружения над берегом? Только то, что уже, без сомнения, значилось на его карте. Гидрографический знак. Старый полуразрушенный причал. Кучи плавника. Разлоги и кочки, поросшие мхом.
Однако летчик, вероятно, был человеком самолюбивым. Он не захотел возвращаться на базу без победной реляции.
Со стороны тундры связисты услышали несколько тупых ударов о землю.
Галушка не утерпел, на мгновение вынырнул из щели и сразу же нырнул в нее обратно.
— Котлован в тундре бомбит! Ну и дурило! — радостно сообщил он.