Ченслер   ::   Верн Жюль

Медленно возвращается ко мне сознание действительности, и я вспоминаю! Сейчас свершится гнусная казнь!

Я не смею смотреть на жертву. Когда Летурнер останавливает на мне взгляд, выражающий покорность судьбе, я опускаю глаза.

Сердце у меня сжимается от непреодолимого ужаса, а голова так кружится, точно я пьян.

Уже шесть часов утра. Нет, я не верю в помощь провидения. Сердце бьется учащенно, пульс перевалил за сто, и весь я в холодном поту.

Боцман и Роберт Кертис стоят, опершись на мачту, и все еще наблюдают океан. На боцмана страшно смотреть. Чувствуется, что он ничего не предпримет раньше назначенного часа, но и опоздания не допустит. Я не могу угадать мыслей капитана. Его лицо мертвенно бледно, живут только глаза.

Матросы, шатаясь, бродят по плоту и уже пожирают свою добычу горящим взглядом.

Я не могу оставаться на месте и отправляюсь на передний конец плота.

Боцман все еще стоит, все еще смотрит.

— Пора! — восклицает он.

Я вздрагиваю.

Боцман, Даулас, Флейпол, Берке, Сандон идут на задний конец плота. Плотник судорожно сжимает топор.

Мисс Херби не может сдержать стона.

Вдруг Андре выпрямляется.

— Мой отец? — вскрикивает он сдавленным голосом.

— Жребий пал на меня… — отвечает Летурнер.

Андре бросается к отцу и обвивает его руками.

— Ни за что! — кричит он, и крик этот похож на рычание.