JК
Через пустыню :: Май Карл
Страница: 67 из 483Ведь ты найдешь болезнь и победишь ее…
— Господь всемогущ; он может спасти и погубить, и только он один заслуживает почестей. Если же я должен помочь, то говори прямо, в чем дело!
Столь откровенное требование — выдать тайну его дома, даже самую малую, — казалось, очень задело Абрахим-Мамура, хотя он должен был подготовиться к этому; по меньшей мере он сейчас же попытался скрыть свои сомнения и выполнил мое пожелание:
— Ты родом из страны неверных, где не считается позором вести речь о том, какова у матери дочь…
Я внутренне посмеялся той манере, с которой хозяин пытался избежать разговора о «своей жене», но внешне остался серьезным и ответил довольно холодно:
— Ты знаешь, что я могу тебе помочь, и все же оскорбляешь меня.
— Каким образом?
— Ты называешь мою родину страной неверных.
— Вы и есть неверные!
— Давай помолчим о вере!
— Мусульманин не может говорить о своей жене. А ты позволишь мне говорить о женщинах Франкистана?
— Позволю.
— Когда жена франка больна…
Он посмотрел на меня, как будто ожидал от меня какого-то замечания. Я только кивнул, чтобы он продолжал.
— Итак, если она больна и не принимает никакой пищи…
— Дальше!
— Если она теряет блеск своих глаз и полноту своих щек, если она устала и, несмотря на это, не знает больше отрады сна…
— Дальше!
— Если она может стоять, только на что-то опираясь, а ходит медленно, крадучись — от холода дрожит, от жары горит…
— Я слушаю.
— Господь всемогущ; он может спасти и погубить, и только он один заслуживает почестей. Если же я должен помочь, то говори прямо, в чем дело!
Столь откровенное требование — выдать тайну его дома, даже самую малую, — казалось, очень задело Абрахим-Мамура, хотя он должен был подготовиться к этому; по меньшей мере он сейчас же попытался скрыть свои сомнения и выполнил мое пожелание:
— Ты родом из страны неверных, где не считается позором вести речь о том, какова у матери дочь…
Я внутренне посмеялся той манере, с которой хозяин пытался избежать разговора о «своей жене», но внешне остался серьезным и ответил довольно холодно:
— Ты знаешь, что я могу тебе помочь, и все же оскорбляешь меня.
— Каким образом?
— Ты называешь мою родину страной неверных.
— Вы и есть неверные!
— Давай помолчим о вере!
— Мусульманин не может говорить о своей жене. А ты позволишь мне говорить о женщинах Франкистана?
— Позволю.
— Когда жена франка больна…
Он посмотрел на меня, как будто ожидал от меня какого-то замечания. Я только кивнул, чтобы он продолжал.
— Итак, если она больна и не принимает никакой пищи…
— Дальше!
— Если она теряет блеск своих глаз и полноту своих щек, если она устала и, несмотря на это, не знает больше отрады сна…
— Дальше!
— Если она может стоять, только на что-то опираясь, а ходит медленно, крадучись — от холода дрожит, от жары горит…
— Я слушаю.