JК
Через пустыню :: Май Карл
Страница: 76 из 483Идем!
Вернувшись в селямлык, я послал за Халефом, который вскоре и появился с аптечкой. Я прописал Ignatia [54] , дал необходимые наставления, а потом собрался уходить.
— Когда ты придешь завтра?
— В это же время.
— Как и сегодня, я пришлю за тобой лодку. Сколько с меня?
— Пока ничего. Если больная выздоровеет, ты можешь мне дать столько, сколько захочешь.
Тем не менее Абрахим-Мамур полез в карман, вытащил богато расшитый золотом кошелек, вынул несколько монет и протянул их Халефу.
— Вот, возьми!
Добропорядочный Халеф-ага принял монеты с таким выражением на лице, как будто дело шло о величайшей милости по отношению к самому египтянину.
В сопровождении хозяина мы вышли в сад, где слуга открыл для нас дверцу в стене. Когда мы остались одни, Халеф полез в карман, чтобы рассмотреть полученное.
— Три золотых цехина, эфенди! Пусть Пророк благословит Абрахим-Мамура и позволит его жене как можно дольше оставаться больной!
Мы подошли к лодке, где нас уже ожидали гребцы. Наш прежний проводник сидел у руля.
Мы пристали совсем близко от дахабии [55] , которая бросила якорь во время нашего отсутствия. Такелаж ее был закреплен, паруса убраны, и, по благочестивому мусульманскому обычаю, рейс, капитан судна, собирал своих людей на молитву: «Хай-аль эль-салах! („Все наверх, готовьтесь к молитве!“)
Мне показалось, что я узнал этот голос, и поэтому быстро обернулся. Его интонации показались мне очень хорошо знакомыми.
Вернувшись в селямлык, я послал за Халефом, который вскоре и появился с аптечкой. Я прописал Ignatia [54] , дал необходимые наставления, а потом собрался уходить.
— Когда ты придешь завтра?
— В это же время.
— Как и сегодня, я пришлю за тобой лодку. Сколько с меня?
— Пока ничего. Если больная выздоровеет, ты можешь мне дать столько, сколько захочешь.
Тем не менее Абрахим-Мамур полез в карман, вытащил богато расшитый золотом кошелек, вынул несколько монет и протянул их Халефу.
— Вот, возьми!
Добропорядочный Халеф-ага принял монеты с таким выражением на лице, как будто дело шло о величайшей милости по отношению к самому египтянину.
В сопровождении хозяина мы вышли в сад, где слуга открыл для нас дверцу в стене. Когда мы остались одни, Халеф полез в карман, чтобы рассмотреть полученное.
— Три золотых цехина, эфенди! Пусть Пророк благословит Абрахим-Мамура и позволит его жене как можно дольше оставаться больной!
Мы подошли к лодке, где нас уже ожидали гребцы. Наш прежний проводник сидел у руля.
Мы пристали совсем близко от дахабии [55] , которая бросила якорь во время нашего отсутствия. Такелаж ее был закреплен, паруса убраны, и, по благочестивому мусульманскому обычаю, рейс, капитан судна, собирал своих людей на молитву: «Хай-аль эль-салах! („Все наверх, готовьтесь к молитве!“)
Мне показалось, что я узнал этот голос, и поэтому быстро обернулся. Его интонации показались мне очень хорошо знакомыми.