Чо-Ойю - Милость богов   ::   Тихи Герберт

Мы вдруг стали опять близкими друзьями и спутниками, как это было раньше, когда мы еще не были разделены условной стеной, называемой смертью. Они были со мной или я был с ними. И пусть они простят меня за то, что на этом тяжелом и уединенном пути я хотел иметь их в числе друзей, идущих рядом.

Я подошел к гранитному поясу, где несколько часов назад едва не потерпел поражение. Эти часы показались мне таким огромным отрезком времени, в течение которого я увидел то, в чем мне до сих пор было отказано. Спуск по этому поясу гораздо проще, чем подъем, и я без особых трудностей преодолел это препятствие.

Около скал стоял Гельмут. Он вместе с Аджибой поднялся сюда, чтобы принести нам палатку на случай, если мы спустимся поздно. Он уже знал от Пазанга, что мы были на вершине, и встретил меня радостно. Мы едва обменялись несколькими словами. Я еще был полон впечатлениями от вершины, и мне кажется само собой понятным, что мы поцеловались.

Я продолжил спуск. Гельмут остался ожидать Сеппа, который спускался следом за мной. Я восхищался Гельмутом: без единого слова упрека или возражения он принял на себя неблагодарную задачу страховать наш спуск. И эту задачу он выполнил.

Теперь я был полностью убежден, что напряженный день закончится благополучно. Я почти не чувствовал усталости, хотя она, видимо, и была, так как я иногда спотыкался и падал на самом несложном месте. Но мне всегда удавалось затормозить падение в бездну ледорубом.

День кончился так же, как и начался, – в красных тибетских сумерках. Из глубины ущелий тени ползли все выше.