Дитя воды   ::   Лондон Джек

Кохокуму поймал лесу, привязанную к концу шеста, и вытащил из воды двухфутовую рыбу укикики, отчаянно бившуюся и сверкавшую серебром на солнце; брошенная на дно лодки, она продолжала отбивать барабанную дробь. Кохокуму взял слизистую каракатицу, откусил зубами трепетный кусок наживки, нацепил его на крюк и бросил за борт лесу и грузило. Шест лег плашмя на воду, и палка медленно поплыла прочь. Оглядев десятка два таких шестов, расположенных полукругом, Кохокуму вытер руки о голые бедра и затянул скучную и древнюю, как сам мир, песнь о Куали:

О великий рыболовный крюк Мауи!

Манаи-и-ка-ланин («к небесам прикрепленный»)!

Витая из земли леса держит крючок,

Спущенный с высокой Кауики!

Его наживка — красноклювый Алаа,

Птица, посвященная Хиве.

Он погружается до Гавайев,

Трепеща и в муках умирая!

Поймана суша под водою,

И всплыла на поверхность,

Но Хина спрятала крыло птицы

И разбила сушу под водою!

Внизу наживка была сорвана,

И тотчас же сожрана рыбами

Улуа глубоких тинистых заводей!

Голос у Кохокуму хриплый и какой-то скрежещущий — накануне, на поминках, он слишком много выпил, и все это не могло смягчить моего раздражения. Голова болела, глаза с болью жмурились от ярких отблесков солнца; тошнило от пляски на волнующемся море. Воздух душный, застоявшийся. На подветренной стороне Ваихее, между белым взморьем и гребнем горы, ни малейшего ветерка, удушливый зной. Я так отвратительно чувствовал себя, что уже решил отказаться от ловли и направиться к берегу.