Дочь маркиза   ::   Дюма Александр

Сам же он, как ни спешил увидеть солнце своей жизни, звезду своего сердца, нареченную им Евой, понимал, что ему необходимо добраться до границы потихоньку, и, стиснув зубы, замедлял шаг.

Он шел по родной земле, которую ему через три-четыре дня предстоит покинуть, и, быть может, навсегда.

Время от времени у него возникало желание броситься на землю ничком и целовать эту всеобщую праматерь, как две тысячи шестьсот лет назад ее целовал Брут.

Все здесь казалось ему прекрасным, все казалось бесценным. Он останавливался, чтобы сорвать цветок, чтобы послушать, как поют птицы, чтобы полюбоваться, как бежит ручеек.

Все это вызывало у него вздох сожаления.

Он расплатился с хозяином трактира, потом повел свой отряд по меже, разделявшей два поля — ячменное и ржаное; она была такая узенькая, что идти приходилось гуськом; тропинка эта вела в Вальми.

Жители деревни завидели их издалека и подумали, что волонтеры, как это часто бывало в ту эпоху, присланы на постой.

Крестьяне вышли им навстречу.

Но узнав, что волонтеры пришли просто из любопытства, все пожелали быть проводниками: таким образом, волонтеры были у местных чичероне нарасхват.

Жак Мере отошел в сторону и сел на каменную скамью у ворот мельницы, а когда один из подмастерьев мельника услужливо предложил рассказать ему о битве, ответил:

— Не стоит, друг мой, я сам там был!

— Ты из тех, что были здесь? — спросил мельник.