Дорога во Францию   ::   Верн Жюль Габриэль

Дела этого Келлера пошли хорошо, что дало ему возможность предоставить своей жене, урожденной Аклок, довольство, которого она не могла иметь в Сен-Софлье. В Бельцингене у нее родился сын, по отцу пруссак, по матери француз.

В душе он тоже был французом, говорю я с волнением, заставляющим биться мое сердце; он был истым французом, этот юноша, в котором воскресла душа его матери. Госпожа Келлер сама кормила его; первый детский лепет его был по-французски, и прежде всего услышал он и узнал наш родной язык, бывший обиходным языком в доме, хотя госпожа Келлер и моя сестра Ирма вскоре научились говорить по-немецки.

Итак, детство маленького Жана баюкали песни нашей родины, чему его отец не только никогда не противился, но даже поощрял. Не был ли этот лотарингский, чисто французский язык, на чистоту которого не повлияло соседство немецкой границы языком его предков?

Госпожа Келлер кормила сына не только своим молоком, но и своими идеями во всем, что касалось Франции. Она глубоко любила родину и никогда не теряла надежды вернуться когда-нибудь во Францию, не скрывая, каким счастьем было бы для нее снова увидеть родную Пикардию. Господин Келлер ничего не имел против этого и, разумеется, устроив себе состояние, охотно покинул бы Германию, чтобы поселиться на родине жены. Ему надо было еще несколько лет поработать, чтобы вполне обеспечить положение жены и сына, но, к несчастью, год и три месяца тому назад его поразила смерть.

Все это мне рассказала сестра, пока мы ехали в Бельцинген.