Друзья поневоле   ::   Волошин Юрий

– Трогай! – сказал Сафрон, и пароконные сани скрипнули полозьями. За ними потащились Петькины сани, конь неохотно тянулся за поводом, который был привязан к передним саням.

– Давай-ка, Петр Сафронович, на коня, – сказал Кузьма, подводя к отроку своего. – Я на татарском поеду, а то, чего доброго, не справишься ты с таким. Садись, я подмогну. Пистоль засунь за кушак или под тулуп, а то утеряешь. Давай, поспешай.

Маленький караван потянулся по укатанной дороге, и вскоре монастырь скрылся из виду. По обе стороны дороги тянулись ели, ветерок едва шевелил их, и они тихо шептались в ночной тишине. Наверное, ночь уже перевалила за середину. Всем хотелось спать, давила усталость. Петька пожалел, что пересел на коня Кузьмы, хотя поначалу и радостно было ощущать себя вершником.

Не прошло и часа, как сани свернули вправо и потащились по едва заметным следам, оставленным несколько дней назад. Втянулись в лес. Стало жутковато, кони всхрапывали, настороженно прядали ушами, косились на таинственные кусты и заросли. Ритмичное бряцанье сбруи неумолимо клонило ко сну. Петька нерешительно покрутил головой, наконец не выдержал и спросил:

– Далече нам еще ехать-то, Кузя?

– То лишь хозяин ведает. Ему видней. А ты, может, на сани ляжешь? Небось притомился, а?

– Хорошо бы, – с готовностью отозвался Петька, с радостью посмотрев на Кузьму и взглядом благодаря его за совет и предложение. – А ты не вздремнешь ли со мной? Коней привяжем и подремлем.