Два адмирала   ::   Купер Джеймс Фенимор

Он подозвал к себе доктора и шепнул ему на ухо, что ему хотелось бы остаться наедине с главнокомандующим.

Маграт выслал Галлейго и Джоффрея из комнаты, потом и сам последовал за ними, затворяя за собой двери.

Оставшись один, сэр Джервез опустился подле одра своего друга на колени и стал молиться, сжимая обеими своими руками руку друга. Пример миссис Доттон и собственное его сердце требовали этого жертвоприношения; совершив его, он почувствовал большое облегчение, между тем как перед этим избыток чувств, теснящихся в груди его, почти задушил его.

— Прощаешь ли ты меня, Джервез? — шептал Блюуатер.

— О, не упоминай, умоляю тебя, не упоминай об этом, мой лучший, мой единственный друг! У всех нас есть свои минуты слабости и всем нам одинаково нужно прощение. Прости мне, Господи, мои прегрешения, как я забываю все ошибки, все заблуждения моего бедного Блюуатера!

— Да благословит тебя Господь и да сохранит тем же добрым, верным и благородным, каким ты всегда был.

Сэр Джервез закрыл свое лицо и заплакал навзрыд.

— Поцелуй меня, Окес, — шепнул контр-адмирал.

Главнокомандующий, спеша исполнить это, приподнялся с колен и склонился над своим другом. Когда он запечатлел поцелуй на щеке умирающего, по лицу последнего пробежала кроткая улыбка, и он перестал дышать. Еще полминуты, и он испустил последний сильнейший вздох. Остаток ночи сэр Джервез Окес провел в комнате усопшего один, расхаживая взад и вперед и припоминая все опасности, бедствия и успехи, которые он и умерший так дружно всегда разделяли вместе.