JК
Два и две семерки :: Дружинин Владимир Николаевич
Страница: 59 из 87С Гетой была девушка постарше, тоненькая, голубоглазая. Золотистые волосы выбивались из-под меховой шапочки с белыми хвостиками.
— Моя мама, — сказала Гета, и Валентин раскрыл рот от удивления, что очень понравилось обеим. Мама, чудесная мама Геты ушла, сославшись на какое-то спешное дело. Было скользко; Валентин взял Гету под руку.
Гета вспомнила вечеринку.
— Ужасная публика, правда? Эти футболисты… Танцуют не сгибая ноги. Точно скафандры.
Она не засмеялась над своей шуткой, — она помолчала немного, чтобы дать посмеяться Валентину.
— А глаза, — продолжала она, — глаза у этих нападающих… Ипполит говорит: «Как у заливных судаков».
— Он студент? — спросил Валентин.
— Ипполит? Он вундеркинд, — ответила она и перевела. — Он удивительный ребенок. Бывший юный виолончелист. С ним и сейчас цацкаются. Портят его, — печально молвила Гета и прибавила извиняющимся тоном: — Ипполит правда же лучше, чем ему хочется казаться… Иногда.
Валентин рассказал, где он учится, кем станет потом. Вообще-то ему больше хотелось в университет, на литературный, но так уж получилось…
— А я собираюсь в институт киноинженеров, — сообщила Гета. Оказалось, что она тоже любит стихи, и Валентин прочел ей Блока. Затем, расхрабрившись, он спросил Гету, когда у нее свободный вечер. Может быть, сегодня? Нет, сегодня не выйдет, по средам приходит маникюрша.
— Тогда завтра, — предложил Валентин.
Он взял места во втором ряду партера.
— Моя мама, — сказала Гета, и Валентин раскрыл рот от удивления, что очень понравилось обеим. Мама, чудесная мама Геты ушла, сославшись на какое-то спешное дело. Было скользко; Валентин взял Гету под руку.
Гета вспомнила вечеринку.
— Ужасная публика, правда? Эти футболисты… Танцуют не сгибая ноги. Точно скафандры.
Она не засмеялась над своей шуткой, — она помолчала немного, чтобы дать посмеяться Валентину.
— А глаза, — продолжала она, — глаза у этих нападающих… Ипполит говорит: «Как у заливных судаков».
— Он студент? — спросил Валентин.
— Ипполит? Он вундеркинд, — ответила она и перевела. — Он удивительный ребенок. Бывший юный виолончелист. С ним и сейчас цацкаются. Портят его, — печально молвила Гета и прибавила извиняющимся тоном: — Ипполит правда же лучше, чем ему хочется казаться… Иногда.
Валентин рассказал, где он учится, кем станет потом. Вообще-то ему больше хотелось в университет, на литературный, но так уж получилось…
— А я собираюсь в институт киноинженеров, — сообщила Гета. Оказалось, что она тоже любит стихи, и Валентин прочел ей Блока. Затем, расхрабрившись, он спросил Гету, когда у нее свободный вечер. Может быть, сегодня? Нет, сегодня не выйдет, по средам приходит маникюрша.
— Тогда завтра, — предложил Валентин.
Он взял места во втором ряду партера.