Двадцать лет спустя (с половиной)   ::   Райвизхем Ал

На следующий день наши герои были в Париже, добравшись туда на импровизированных ручных носилках, вдвое быстрее, чем, если бы скакали на лошади. Стоит ли упоминать ту незначительную деталь, что носилки несли «новоиспеченные рикши» (Планше с Мушкетоном и похоронная команда иже с ними).

В Париже, однако, они были схвачены и приведены к Замарини. Тот распорядился их расстрелять, после того как выслушал их правдивый рассказ.

- Вам бы только комиксы писать, - усмехнулся он, услышав историю, наподобие «Мушкетеров-нинзя».

- Вы не можете нас расстрелять, у нас есть индульгенция, - вовремя вспомнил Д’Арнатьян, тыкая пальцем в означенную бумажку.

Замарини заколебался. С одной стороны он их только пытался запугать, с другой стороны было бы неплохо расстрелять гасконца и его толстого друга (это могло бы на короткое время избавить кардинала от скуки).

- Ну ладно, давайте свою индульгенцию, - порвав ее в клочья, и с трудом подавив внезапно возникшее желание расстрелять наших благородных героев, кардинал пинком спустил их обоих с лестницы, крикнув напоследок, - Ждите дальнейших распоряжений, господа!

В этот раз гасконец не стал громко возмущаться тем, что его опять пнули напоследок, напротив, он пришел в распрекрасное расположение духа.

- Я выиграл, давай сюда три пистоля, - сказал Д’Арнатьян Потросу.

- Так нечестно, если бы ты проиграл, нас бы расстреляли, и ты бы мне не заплатил, - возмутился Потрос.

- Давай-давай, толстый жмот, - ласково проворчал наш гасконец.