Две любви   ::   Кроуфорт Френсис Марион

Жильберт вздрогнул, поднял голову и понял, что Дунстан был серьёзен.

— Сударь, — сказал Дунстан, — позвольте мне прикоснуться к ней.

Лицо рыцаря омрачилось; ему казалось чудовищным, чтобы мужицкая рука прикоснулась к лицу дамы высокого рода.

— Она совсем мертва, — попробовал он сказать. Тогда Дунстан опустился возле неё на колени и печально сказал:

— Эта дама наполовину моя сестра, и я немного знаю, как надо лечить людей, полузахлебнувшихся. Позвольте мне её спасти, сударь, если вы не предпочитаете дать ей умереть у вас на глазах. Меня научила этому одна цыганка.

Лицо Жильберта прояснилось, хотя он ещё не совсем верил.

— Ради неба, сделайте, что можете, и попробуйте поскорее, что вы умеете делать в таких случаях.

— Помогите мне, — сказал Дунстан.

Тогда он сделал то, что теперь каждый умеет делать, хотя в ту эпоху это было известно одним только цыганам.

Повернув тихонько тело так, чтобы вода стекала на полуоткрытые губы, они снова положили молодую девушку. Они взяли её руки и подняли над головою, в несколько приёмов вытянули их и положили по бокам так, чтобы она могла дышать; вскоре на её губах обнаружилось дыхание с тонкой пеной. Жильберт, хотя помогал Дунстану, но не хотел ещё верить. Он был в отчаянии, и ему все казалось профанацией дорогой покойницы, и не раз он хотел скорее оставить бедную маленькую ручку неподвижно покоиться, чем заставлять следовать за движениями, которые проделывал Дунстан с другой.