JК
Джузеппе Бальзамо (Записки врача). Том 2 :: Дюма Александр
Страница: 777 из 852 — Как бы мне в поисках надежного укрытия не угодить в Бастилию!
— Когда кто-нибудь старается выглядеть умником, он на глазах глупеет, — проговорил граф. — «Адонис», дорогой мой Жильбер, — это торговое судно, а я — его основной владелец.
— Простите, ваше сиятельство, — с поклоном отвечал Жильбер, — я и в самом деле ничтожество, у которого к тому же голова порой идет кругом, но я никогда не повторяю своих ошибок. Простите меня и примите уверения в моей признательности.
— Идите, друг мой.
— Прощайте, ваше сиятельство!
— До свидания! — отвечал Бальзамо, поворачиваясь к нему спиной.
Глава 40. ПОСЛЕДНЯЯ АУДИЕНЦИЯ
В ноябре, — а точнее, много месяцев спустя после описанных нами событий, — Филипп де Таверне вышел очень рано для этого времени года, то есть на рассвете, из того самого дома, где он проживал с сестрой. Еще не погасли фонари, а все мелкие городские ремесленники были уже на ногах: продавцы горячих пирожков, которые бедный деревенский торговец с наслаждением глотает прямо на пронизывающем утреннем ветру; разносчики с корзинами за спиной, нагруженными овощами; владельцы тележек с форелью и Другой рыбой, спешащие на рынок… В этом движении трудолюбивых муравьев угадывалась сдержанность, внушаемая трудовому люду уважением ко сну богачей.
Филипп торопливо пересек густонаселенный квартал, где он жил, чтобы поскорее выйти на совершенно безлюдные в этот час Елисейские поля.
— Когда кто-нибудь старается выглядеть умником, он на глазах глупеет, — проговорил граф. — «Адонис», дорогой мой Жильбер, — это торговое судно, а я — его основной владелец.
— Простите, ваше сиятельство, — с поклоном отвечал Жильбер, — я и в самом деле ничтожество, у которого к тому же голова порой идет кругом, но я никогда не повторяю своих ошибок. Простите меня и примите уверения в моей признательности.
— Идите, друг мой.
— Прощайте, ваше сиятельство!
— До свидания! — отвечал Бальзамо, поворачиваясь к нему спиной.
Глава 40. ПОСЛЕДНЯЯ АУДИЕНЦИЯ
В ноябре, — а точнее, много месяцев спустя после описанных нами событий, — Филипп де Таверне вышел очень рано для этого времени года, то есть на рассвете, из того самого дома, где он проживал с сестрой. Еще не погасли фонари, а все мелкие городские ремесленники были уже на ногах: продавцы горячих пирожков, которые бедный деревенский торговец с наслаждением глотает прямо на пронизывающем утреннем ветру; разносчики с корзинами за спиной, нагруженными овощами; владельцы тележек с форелью и Другой рыбой, спешащие на рынок… В этом движении трудолюбивых муравьев угадывалась сдержанность, внушаемая трудовому люду уважением ко сну богачей.
Филипп торопливо пересек густонаселенный квартал, где он жил, чтобы поскорее выйти на совершенно безлюдные в этот час Елисейские поля.