Страница:
42 из 63
Гордо задирал голову, а старательно подстриженные усы, прежде взлохмаченные и опущенные книзу, молодецки закручивал вверх.
Но в гайдутинском стане радости не было: тяжело болела Анка. В последнее время ей стало совсем плохо.
Сразу после разгрома в Чернаводе и встречи с сыном она долго тосковала, прихварывала. Густая сизая изморозь покрыла её густые волосы, под глазами легли глубокие синие тени. Однако летом и осенью, пока было тепло, она ещё держалась на ногах. А когда над Планиной прошумели осенние дожди, а потом закрутили холодные метели, жёнщине стало намного хуже. Жаловалась на боли в левом боку, на одышку, мёрзла, несмотря на то, что гайдутины с утра до ночи топили в хижине. Златка не отходила от матери, поила её горячим козьим молоком с горным мёдом, давала снадобья, приготовленные Якубом, обкладывала ноги мешочками с горячими отрубями и песком.
Воевода Младен осунулся и постарел.
Однажды весь стан всполошился. Слух о том, что Анке стало ещё хуже, мигом облетел хижины, и гайдутины высыпали наружу. Звенигора и Драган зашли в дом воеводы. Здесь пахло настоями трав и зеленой хвоей, раскиданной по земляному полу.
Анка лежала на высоко взбитых подушках, тяжело дышала. У неё в ногах сидела Златка. По щекам её сбегали слезы. Якуб подогревал над огнём какое-то ароматное питьё.
Звенигора и Драган остановились у порога.
Воевода, склонившись к жене, шептал:
— Анко, Анночко, что это ты надумала?.. Подожди весны — тепла, солнца! Я возьму тебя на руки, подниму на высокую гору, оттуда взглянешь на всю Болгарию.
|< Пред. 40 41 42 43 44 След. >|