JК
Фирман султана :: Малик Владимир Кириллович
Страница: 8 из 63Если же будешь проявлять непокорность, Абдурахман быстро угомонит тебя… Ты слышишь, Абдурахман?
— Слышу, милостивый паша, — согнулся дугой надсмотрщик и зло, исподлобья глянул на невольника.
— А теперь за работу, негодные свиньи, — внезапно закричал паша, — если хотите получить свою миску чорбы!.. Абдурахман, неужто твой арапник стал таким лёгким, что не может заставить поворачиваться этих тварей живее?
Абдурахман только и ждал этого приказа. С высоко поднятым арапником он набросился на гребцов. Посыпались удары направо и налево.
— За весла, проклятые! За весла!
Невольники поспешно начали грести. Каждый пытался уклониться от жестокого удара. Но Абдурахман не пропустил ни одного — всех наградил, кроме Звенигоры, которого пока что боялся трогать, не зная, как может отнестись к этому паша.
2
Дни были тяжелы, а ночи ещё тяжелее. Короткое время отдыха, когда галера ложилась в дрейф или шла под парусами, если дул попутный ветер, невольники проводили здесь же, на широких скамьях. Изнурённые нечеловеческими усилиями, голодные, они подолгу не могли заснуть, стонали, молились или потихоньку проклинали свою судьбу.
Звенигору по ночам мучили кошмары, терзали чёрные мысли…
Вокруг темнота. Душно. Слышен глухой шорох волн за бортом да храп и стон невольников. Звенигора вздыхает, вытирает рукавом лицо и всматривается в низкий дощатый потолок. Долго лежит с открытыми глазами, старается заснуть, но не может. В голове роятся мысли и воспоминания.
— Слышу, милостивый паша, — согнулся дугой надсмотрщик и зло, исподлобья глянул на невольника.
— А теперь за работу, негодные свиньи, — внезапно закричал паша, — если хотите получить свою миску чорбы!.. Абдурахман, неужто твой арапник стал таким лёгким, что не может заставить поворачиваться этих тварей живее?
Абдурахман только и ждал этого приказа. С высоко поднятым арапником он набросился на гребцов. Посыпались удары направо и налево.
— За весла, проклятые! За весла!
Невольники поспешно начали грести. Каждый пытался уклониться от жестокого удара. Но Абдурахман не пропустил ни одного — всех наградил, кроме Звенигоры, которого пока что боялся трогать, не зная, как может отнестись к этому паша.
2
Дни были тяжелы, а ночи ещё тяжелее. Короткое время отдыха, когда галера ложилась в дрейф или шла под парусами, если дул попутный ветер, невольники проводили здесь же, на широких скамьях. Изнурённые нечеловеческими усилиями, голодные, они подолгу не могли заснуть, стонали, молились или потихоньку проклинали свою судьбу.
Звенигору по ночам мучили кошмары, терзали чёрные мысли…
Вокруг темнота. Душно. Слышен глухой шорох волн за бортом да храп и стон невольников. Звенигора вздыхает, вытирает рукавом лицо и всматривается в низкий дощатый потолок. Долго лежит с открытыми глазами, старается заснуть, но не может. В голове роятся мысли и воспоминания.