JК
Французы на северном полюсе :: Буссенар Луи Анри
Страница: 134 из 244Шутка ли! Пятьдесят девять градусов ниже нуля! Попробуйте выжить в такой мороз!
Однажды Констан Гиньяр, отстояв свой срок на часах, взглянул на ртутный термометр, висевший под фонарем. Там было сорок три градуса, а на спиртовом — сорок семь.
— Да врет он! — сказал нормандец товарищу.
— Может, замерз?
— Сейчас я на него подышу.
Матрос принялся усердно дышать, термометр заиндевел, но температура не изменилась.
— А ведь правда замерз… Надо же! Ртуть и то замерзла! .. Не обернуть ли его перчаткой?
Обернули — результат тот же. Тогда Гиньяр рукой в перчатке принялся изо всех сил тереть градусник. Кончилось тем, что он упал и разбился.
Наружу выскочил металлический шарик, твердый и блестящий, как серебро.
Констан взял его двумя пальцами и громко вскрикнул.
— Что с тобой?
— Тысяча чертей! .. Как раскаленное железо!
— Дурак!
— Ой-вай-вай! .. Ой, Господи! .. До костей прожгло!
Моряк бросил шарик, но поздно: пальцы были сильно обморожены.
Вернувшись в помещение, Гиньяр спрятал было руку, которая болела и пухла, но от врача ничто не могло укрыться.
— Что там у вас? — спросил он.
— Ничего!
— Врете! Ну-ка, покажите ладонь… Да здесь ожог! Надобно перевязать.
— Извините, доктор, не ожог, а обморожение!
— Что за вздор! .. Не скажете правду, я вам два пальца отрежу… Не иначе, как вы задались целью поочередно терять все части тела.
Испуганный матрос признался во всем и получил необходимое лекарство.
Однажды Констан Гиньяр, отстояв свой срок на часах, взглянул на ртутный термометр, висевший под фонарем. Там было сорок три градуса, а на спиртовом — сорок семь.
— Да врет он! — сказал нормандец товарищу.
— Может, замерз?
— Сейчас я на него подышу.
Матрос принялся усердно дышать, термометр заиндевел, но температура не изменилась.
— А ведь правда замерз… Надо же! Ртуть и то замерзла! .. Не обернуть ли его перчаткой?
Обернули — результат тот же. Тогда Гиньяр рукой в перчатке принялся изо всех сил тереть градусник. Кончилось тем, что он упал и разбился.
Наружу выскочил металлический шарик, твердый и блестящий, как серебро.
Констан взял его двумя пальцами и громко вскрикнул.
— Что с тобой?
— Тысяча чертей! .. Как раскаленное железо!
— Дурак!
— Ой-вай-вай! .. Ой, Господи! .. До костей прожгло!
Моряк бросил шарик, но поздно: пальцы были сильно обморожены.
Вернувшись в помещение, Гиньяр спрятал было руку, которая болела и пухла, но от врача ничто не могло укрыться.
— Что там у вас? — спросил он.
— Ничего!
— Врете! Ну-ка, покажите ладонь… Да здесь ожог! Надобно перевязать.
— Извините, доктор, не ожог, а обморожение!
— Что за вздор! .. Не скажете правду, я вам два пальца отрежу… Не иначе, как вы задались целью поочередно терять все части тела.
Испуганный матрос признался во всем и получил необходимое лекарство.