JК
Герои Малахова кургана :: Буссенар Луи Анри
Страница: 56 из 222Спокойно и бесстрастно смотрят они на княгиню и ее жертву, привыкшие к пассивному повиновению. Кроме того, они ничего не поняли из разговора княгини с Жаном на французском языке.
Дама в черном, к которой вернулось ее обычное хладнокровие, говорит им по-русски:
— Барин, господин ваш, дома?
— Да! Он ждет вместе с господином полковником!
— Хорошо! Уберите этот труп!
— Что нам делать с ним? Бросить в колодец?
— Берегитесь! Французы найдут его завтра!
— Так зарыть его в парке?
— Нет. Они разроют землю. Снесите его в подвал… он взлетит на воздух со всеми другими.
— Да, госпожа, это хорошая мысль!
При этих словах они берут зуава, неподвижного, бездыханного, с усилием поднимают его и несут вчетвером, стуча сапогами.
Пройдя длинный коридор, поворачивают и останавливаются перед тяжелой дубовой дверью. Факелы освещают им путь.
Один из слуг толкает дверь, она отворяется в какую-то черную яму.
— Что ж, бросить его отсюда в погреб, — спрашивает он, — или нести?
— Госпожа сказала: несите!
— Да ведь он мертвый! Не все ли равно? А нам меньше хлопот!
Они бросают зуава на первую ступень лестницы, сильно толкают его ногой, прислушиваются, как он катится со ступеньки на ступеньку, и уходят, замкнув дверь двойным замком. Тогда происходит что-то необычайное. Едва труп коснулся ступеней, он съеживается, насколько ему позволяет сеть, руки пружинят, спина горбится, голова уходит в плечи для того, чтобы смягчить толчки и избежать увечья.
Дама в черном, к которой вернулось ее обычное хладнокровие, говорит им по-русски:
— Барин, господин ваш, дома?
— Да! Он ждет вместе с господином полковником!
— Хорошо! Уберите этот труп!
— Что нам делать с ним? Бросить в колодец?
— Берегитесь! Французы найдут его завтра!
— Так зарыть его в парке?
— Нет. Они разроют землю. Снесите его в подвал… он взлетит на воздух со всеми другими.
— Да, госпожа, это хорошая мысль!
При этих словах они берут зуава, неподвижного, бездыханного, с усилием поднимают его и несут вчетвером, стуча сапогами.
Пройдя длинный коридор, поворачивают и останавливаются перед тяжелой дубовой дверью. Факелы освещают им путь.
Один из слуг толкает дверь, она отворяется в какую-то черную яму.
— Что ж, бросить его отсюда в погреб, — спрашивает он, — или нести?
— Госпожа сказала: несите!
— Да ведь он мертвый! Не все ли равно? А нам меньше хлопот!
Они бросают зуава на первую ступень лестницы, сильно толкают его ногой, прислушиваются, как он катится со ступеньки на ступеньку, и уходят, замкнув дверь двойным замком. Тогда происходит что-то необычайное. Едва труп коснулся ступеней, он съеживается, насколько ему позволяет сеть, руки пружинят, спина горбится, голова уходит в плечи для того, чтобы смягчить толчки и избежать увечья.