JК
Герои Малахова кургана :: Буссенар Луи Анри
Страница: 78 из 222Настоящий герой, господин маршал!
— Его имя?
— Жан Бургейль, по прозвищу Сорви-голова!
—Я не в первый раз слышу это имя!
— Немудрено, господин маршал, — с гордостью отвечает Вуффарик, — его знает вся африканская армия! В полку Бургейля обожают, и сам кебир уважает его, в доказательство чего обнял и поцеловал его, когда он водрузил наше знамя на башне телеграфа!
— Почему же он не награжден… почему не было приказа по полку?
— Это потому, что он… как бы сказать… он был осужден на смерть!
— Ах, да, припоминаю… за оскорбление старшего чина.
— О, господин маршал, — возражает маркитант снисходительным тоном, — это была глупость… Вы поймете это потому что командовали полком зуавов!
Сент-Арно не отвечает и задумывается. Конечно, этот солдат позволил себе нарушение дисциплины и заслуживает наказания по всей строгости военного устава, но обстоятельства сложились так, что он избежал кары и благороднейшим образом исправил свою ошибку.
Его видели всюду… в разгаре битвы…
Осужденный на смерть, он искал ее…
Он, этот Бургейль, водрузил на высотах Альмы победоносные французские цвета, он спас несколько тысяч человек, спас главнокомандующих, жертвуя собой…
С одной стороны, нарушение дисциплины, с другой — героизм, заслуживающий блестящей награды.
Сент-Арно не колеблется более.
— Подойди, — говорит он Буффарику, — дай мне твой крест!
Старый сержант снимает орден и подает маршалу, слабая рука которого дрожит от лихорадки. Вдруг, как по мановению руки, мертвая тишина воцаряется кругом. Зуавы замирают на месте, стоя кучками, группами, в полном беспорядке.
По инстинкту, без всякой команды, они отдают честь, стоя лицом к главнокомандующему.
— Его имя?
— Жан Бургейль, по прозвищу Сорви-голова!
—Я не в первый раз слышу это имя!
— Немудрено, господин маршал, — с гордостью отвечает Вуффарик, — его знает вся африканская армия! В полку Бургейля обожают, и сам кебир уважает его, в доказательство чего обнял и поцеловал его, когда он водрузил наше знамя на башне телеграфа!
— Почему же он не награжден… почему не было приказа по полку?
— Это потому, что он… как бы сказать… он был осужден на смерть!
— Ах, да, припоминаю… за оскорбление старшего чина.
— О, господин маршал, — возражает маркитант снисходительным тоном, — это была глупость… Вы поймете это потому что командовали полком зуавов!
Сент-Арно не отвечает и задумывается. Конечно, этот солдат позволил себе нарушение дисциплины и заслуживает наказания по всей строгости военного устава, но обстоятельства сложились так, что он избежал кары и благороднейшим образом исправил свою ошибку.
Его видели всюду… в разгаре битвы…
Осужденный на смерть, он искал ее…
Он, этот Бургейль, водрузил на высотах Альмы победоносные французские цвета, он спас несколько тысяч человек, спас главнокомандующих, жертвуя собой…
С одной стороны, нарушение дисциплины, с другой — героизм, заслуживающий блестящей награды.
Сент-Арно не колеблется более.
— Подойди, — говорит он Буффарику, — дай мне твой крест!
Старый сержант снимает орден и подает маршалу, слабая рука которого дрожит от лихорадки. Вдруг, как по мановению руки, мертвая тишина воцаряется кругом. Зуавы замирают на месте, стоя кучками, группами, в полном беспорядке.
По инстинкту, без всякой команды, они отдают честь, стоя лицом к главнокомандующему.