JК
Гибель Карфагена :: Сальгари Эмилио
Страница: 134 из 150 — Не бойся, патриций: Офир под охраной целого отряда, который обеспечит ей полную безопасность. Оставь ее в моих руках: я отвечаю за нее. Потом, я взял ее в бою. Я отнял ее у жрецов Таниты, я убил претендента на ее руку. И я не выпущу ее из своих рук, хотя бы весь Карфаген поднялся против меня.
Гермон, казалось, хотел возразить, но ограничился тем, что тяжело вздохнул.
— Я стар и одинок! — промолвил он беззвучно. — Офир своим присутствием украшала дни моего заката…
— Да. Но ты принуждал ее отдать свою руку Тсоуру, а она любила меня.
Оба смолкли. Потом патриций поднялся.
— Будь по-твоему! — сказал Гермон. — Иди же, послужи Карфагену!
И когда Хирам в сопровождении Сидона и поджидавшего его возвращения в том же дворцовом саду Фегора шли по темным улицам Карфагена к дому Фульвии, и когда потом, оставив дом и трех девушек под охраной четырех наиболее сильных и умных нумидийцев, они опять шли через весь Карфаген, направляясь в порт, где стояли боевые корабли, Хирам наблюдал непривычные картины: несмотря на то, что до рассвета было еще несколько часов, город жил лихорадочной жизнью. Во дворах горели огромные костры, насыщавшие воздух удушливым дымом. На них в котлах плавили медь, серебро и золото, отливая из них пластины, которые могли пойти на латы или мечи, стрелы и наконечники для пик.
Меди не хватало, и в ход шли драгоценные металлы.
Гермон, казалось, хотел возразить, но ограничился тем, что тяжело вздохнул.
— Я стар и одинок! — промолвил он беззвучно. — Офир своим присутствием украшала дни моего заката…
— Да. Но ты принуждал ее отдать свою руку Тсоуру, а она любила меня.
Оба смолкли. Потом патриций поднялся.
— Будь по-твоему! — сказал Гермон. — Иди же, послужи Карфагену!
И когда Хирам в сопровождении Сидона и поджидавшего его возвращения в том же дворцовом саду Фегора шли по темным улицам Карфагена к дому Фульвии, и когда потом, оставив дом и трех девушек под охраной четырех наиболее сильных и умных нумидийцев, они опять шли через весь Карфаген, направляясь в порт, где стояли боевые корабли, Хирам наблюдал непривычные картины: несмотря на то, что до рассвета было еще несколько часов, город жил лихорадочной жизнью. Во дворах горели огромные костры, насыщавшие воздух удушливым дымом. На них в котлах плавили медь, серебро и золото, отливая из них пластины, которые могли пойти на латы или мечи, стрелы и наконечники для пик.
Меди не хватало, и в ход шли драгоценные металлы.