JК
Гибель Карфагена :: Сальгари Эмилио
Страница: 5 из 150Но близость раскаленного чудовища, нестерпимый жар, струившийся от его огромного тела, вывели ее из оцепенения. Она рванулась из крепко державших ее рук жреца.
— Пощадите! — пронесся над площадью ее вопль, полный горя и ужаса.
— Нет, проклятая! — прошипел жрец, хищно лыбясь. — Молоху уже давно не давали вражьей плоти, и ты доставишь ему это удовольствие!
Он еще даже не закончил свою фразу, как в толпе произошло замешательство, и вслед за тем над площадью прогремел чей-то звучный, повелительный голос:
— Фульвия! Вперед, друзья!
Какой-то человек невероятной силы вдруг ринулся на жрецов, отталкивая их и прокладывая себе дорогу. Ничто, казалось, не могло противостоять его ярости. Это был высокий и статный воин, смуглый, как нумидиец или чистокровный финикиец. Он был при полных боевых доспехах, и в его стальной мускулистой руке сверкал короткий обоюдоострый меч. На его призывный боевой клич из толпы выделилось человек сорок или пятьдесят воинов, таких же высоких, статных, как и он, также в доспехах и при оружии.
— Оставь эту девушку! — крикнул воин, отталкивая левой рукой верховного жреца, а правой занося над его головой сверкающий меч. — Оставь ее! Она моя!
— Что? Как ты посмел? — спросил жрец с негодованием, близким к ярости.
— Пощадите! — пронесся над площадью ее вопль, полный горя и ужаса.
— Нет, проклятая! — прошипел жрец, хищно лыбясь. — Молоху уже давно не давали вражьей плоти, и ты доставишь ему это удовольствие!
Он еще даже не закончил свою фразу, как в толпе произошло замешательство, и вслед за тем над площадью прогремел чей-то звучный, повелительный голос:
— Фульвия! Вперед, друзья!
Какой-то человек невероятной силы вдруг ринулся на жрецов, отталкивая их и прокладывая себе дорогу. Ничто, казалось, не могло противостоять его ярости. Это был высокий и статный воин, смуглый, как нумидиец или чистокровный финикиец. Он был при полных боевых доспехах, и в его стальной мускулистой руке сверкал короткий обоюдоострый меч. На его призывный боевой клич из толпы выделилось человек сорок или пятьдесят воинов, таких же высоких, статных, как и он, также в доспехах и при оружии.
— Оставь эту девушку! — крикнул воин, отталкивая левой рукой верховного жреца, а правой занося над его головой сверкающий меч. — Оставь ее! Она моя!
— Что? Как ты посмел? — спросил жрец с негодованием, близким к ярости.