Год у американских полярников   ::   Зотиков Игорь А.

Достав карандаш, он сделал риску на оправе трубки, чтобы заметить положение жидкости, засёк время и ушёл. Все мы в салоне делали вид, что не замечаем этой трубки, однако разговоры приутихли. Когда командир через некоторое время опять подошёл к трубке, даже нам было видно, что жидкости убавилось! Я сидел около самого бака с жидкостью, и мне очень хорошо было видно, как снижался в водомерном стекле красный столбик. Потом он и вовсе ушёл вниз. Следивший за ним механик что-то долго растерянно говорил в шлемофон лётчикам.

Наконец начали снижаться. По кренам и теням в салоне стало ясно, что начали делать круги, значит, снижаемся. Всем было предложено ещё крепче привязаться. Механик и Джим все прикручивали и привязывали покрепче груз, который мы везли. И вот вдруг почти перестали шуршать моторы, и самолёт, покачиваясь в приземной турбулентности, пошёл на последнюю прямую. Это было ясно по тому, как Джим изо всех сил упёрся локтями в выступы фюзеляжа, посерьёзнел.

Удар! Ещё удар! Что-то треснуло, и по мне и моим соседям хлестнуло вонючей, липкой струёй из ещё раз лопнувшей, теперь уже в салоне, гидросистемы. Но по тому, как сильно и часто начал трястись самолёт и взревели, тормозя винтами, моторы, было ясно, что мы уже сели. Сели! Сели в Мак-Мердо!

Как странно: ещё минуту назад мы уже готовы были к самому худшему. А сейчас каждый из нас с грустью смотрел на безнадёжно испорченные ещё новые красные куртки, залитые бурой жидкостью, последними каплями из гидросистемы.