Годы исканий в Азии   ::   Мурзаев Эдуард Макарович

Ведь былиже такие скорбные происшествия.

А что если под тяжестью стоящих у колодца людей и животных завалится сейчас этот старый колодец, сдадут его старые крепления? Тогда песчаный грунт ворвётся в колодец, как врывается вода в пробоину парохода, и песок заберётся в рот, уши, в глаза. Дыхание остановится, и этот 20-метровый колодец станет могилой разведчика. Это будет самая глубокая могила в Каракумах. И помощи ждать неоткуда, ибо на откапывание только одного метра осыпающегося песка нужно значительно больше времени, чем на то, чтобы задохнуться в песчаном окружении. А здесь 20 метров.

Но к чему такие печальные думы? Нужно выбросить их из головы.

Опять скрипит блок. Это спускается наш работник, всегда улыбающийся молодой туркмен. Мрачные мысли исчезают сами.

Через некоторое время в больших туркменских шерстяных мешках (чувалах) поднимаются наверх песок, саксаул, железные бидоны. Все это набросали наспех отступавшие басмачи. Их расчёт оказался правильным: бидоны проржавели, плотно всосались в грунт, и больших трудов стоило их оттуда вытащить. Время и сырость превратили некоторые бидоны в ажурную сетку, острую, как бритва.

Руки и пальцы оказались изрезанными и сильно ныли. Кожа на руках стянулась и потрескалась. Подняли 16 больших железных бидонов, с трудом отрывая их от засосавшего песка и ила.

Беспрерывно скрипел блок. Беспрерывно ходил верблюд, вытягивая грузные семипудовые мешки с мокрым песком и грязью.

Проходили часы.