Головнин. Дважды плененный   ::   Фирсов Иван Иванович

— Еще не хватало ему забот, — помрачнел вдруг деверь, — на то есть Государственный совет.

Завалишин приехал в Петербург накануне наводнения. Царь обещал его принять, но потоп заслонил текущие дела. О Завалишине вспомнили через месяц и объявили, что государь нашел его предложения несущественными. Завалишин сокрушался, жаловался Головнину.

— А вы, Дмитрий Иринархович, с вашими способностями занялись бы делом, — недовольно обронил тот, — все мечетесь с разными прожектами, а флот наш едва дышит. Государь он от Бога, потому ему следует во всем повиноваться, а не смуту в душе сеять.

Несколько обиженный Завалишин ушел в соседнюю комнату к новому приятелю Лутковскому и там развеялся…

Накануне Рождества нового, 1825 года, морозным вечером, Головнин привез гостя, Петра Рикорда. За полночь сидели приятели, вспоминали былое, делились планами.

— Отбыл я свое на Камчатке, послужил отечеству. Соскучился по морю. Нынче, Василий Михайлович, подумываю поближе к корабликам определиться, — откровенничал Рикорд.

— Доброе дело. А я, брат, совсем ракушками оброс. Однако паруса мои еще не полощут. Задумки большие имею, коим образом корабельное строение обустроить лучшим образом. Флот-то без корабликов мертвец. Потому берег и море неразлучны.

Рикорд давно заметил в углу, на письменном столе, кипу исписанных листов.

— Опять сочиняешь? — лукаво пошутил Петр, — мало тебя вся Европа знает.

— Нет, брат, не угадал, баста, — насупился Головнин.