Горячее селение Амбинанитело   ::   Фидлер Аркадий

ГРОЗНОЕ ФАДИ

На следующий день после этого разговора я навестил учителя в его хижине,которая стояла в центре деревни против обширного школьного здания. Рамасо я не застал, но его вади, жена, приветливо пригласила меня зайти и подождать мужа: его позвали к внезапно заболевшей женщине, но он, наверно, скоро вернется. Я вошел и сел на стул, стоявший у стены. Тем временем вади куда-то вышла. В хижине две комнатки, стены которых, так же как и в нашей хижине, сооружены из густо сплетенных волокон растения фалафа. Среди более чем скромной обстановки выделялись стол, покрытый бумагой, и над ним полка. Полка для этих мест несколько необычная. Это скорее шкафчик с дверцей, запирающейся на ключ. Дверца сейчас приоткрыта, и видны книги.

Меня одолело любопытство. Я подошел и взял первую попавшуюся книгу. «Тартарен из Тараскона», — прочел я французское название на обложке и с нежностью взглянул на старую знакомую, забредшую в столь отдаленные места. Книга тонковата. Вероятно, популярное сокращенное издание. Перелистываю страницы, сразу видно, что текст изменен и как будто переделан. Но что это? Читаю подчеркнутую, вероятно, самим Рамасо фразу: «В той же мере, в какой будет уничтожена эксплуатация одного индивидуума другим, уничтожена будет и эксплуатация одной нации другой.

Вместе с антагонизмом классов внутри наций падут и враждебные отношения наций между собой».

Это «Тартарен из Тараскона»? Странный Тартарен! Листаю дальше, снова подчеркнутое карандашом место.