Град за лукоморьем   ::   Изюмский Борис Васильевич

Евсей с детьми присел рядом с гудецом, сказал одобрительно:

– Здесь, гляжу, кривоверных не теснят?

Гудец общительно поглядел круглыми, как у судака, глазами:

– Всяку веру милуют… И жидовин, и сарацин, и латинян, и еретиков от беды избавили.

– То добре, – сказал Бовкун, – как совесть велит, так и веруй.

– Ты нездешний? – поинтересовался гудец.

– С Киева мы…

– Вон та вулица, вишь? – протянул длинный загнутый палец с потрескавшимся ногтем гудец в сторону улицы, идущей к гавани. – Сказывают, издавень монах Печерский Никон, что бежал от гнева князя вашего Изяслава, монастырь здесь заложил, летопись писать стал… Теперь вулица так и зовется – Никоновская. А вон тама, – гудец кивнул куда-то себе за спину, – Фряжская вулица, плитой вымощена. Такая узкая, что прозвище ей: «Погоди, я первый». Сказывают, когда дома на ней построили – всадник проехал с копьем поперек конской шеи и глядел строго: нигде копье стену не задело? А то дом снесли б.

В начале улицы Фрягов черноволосые мальчики играли в чудную игру. Один из них, красновато-коричневого загара, цветом схожий со стручками уксусного дерева, клал на камень пергамент с рисунком и ладошкой бил по рисунку. Если картинка переворачивалась лицом к камню, удачник выигрывал ее. Ивашка усмехнулся, глядя на своих однолеток: «Делать им нечего».

Анну другое заняло: что-то неподалеку верещало звонко, без устали.

– Дяденька, что это тренькает? – спросила она у гудеца.