JК
Граждане, воздушная тревога! :: Абрамов Сергей Александрович
Страница: 39 из 109Подумал, что это не солидно: я сам должен соображать что к чему…
А Югов спросил:
— Ты сейчас куда?
— В редакцию. Там ребята уже завтрашний номер доделывают. Сказать им, как мы условились, о моем уходе…
— Действуй, Вадим. И докладывай мне регулярно.
На этом мы и расстались.
8. Бомба
Наша газета выходит вечером. А ближе к ночи половина работников редакции, живущих близко, уже расходится по домам. На месте остаются лишь те, кто находится на казарменном положении или работает над завтрашним номером. Дежурная стенографистка записывает по телефону срочные корреспонденции с фронта. Беспрерывно стучит телетайп, передающий вечернюю хронику ТАСС.
В кабинете ответственного секретаря редакции Меркулова тесно. Слушают рассказ Фоминых, фотокорреспондента, только что вернувшегося с подмосковного фронта. Я едва успеваю занять последний свободный стул.
— С какого направления? — перебиваю я рассказчика.
— С Можайского, — откликается он.
— Опоздал? Так слушай и не мешай, — останавливают меня.
— В третьей роте осталось всего шесть человек, — говорит Фоминых. — Три противотанковых ружья и по два бойца в расчете. Причем все напарники — ополченцы. Некоторых даже стрелять из таких ружей не обучили. А у немцев здесь шестнадцать танков. Первые две роты, потеряв больше половины состава, отошли на новый рубеж обороны, а мы, шестеро и я, седьмой, остались.
А Югов спросил:
— Ты сейчас куда?
— В редакцию. Там ребята уже завтрашний номер доделывают. Сказать им, как мы условились, о моем уходе…
— Действуй, Вадим. И докладывай мне регулярно.
На этом мы и расстались.
8. Бомба
Наша газета выходит вечером. А ближе к ночи половина работников редакции, живущих близко, уже расходится по домам. На месте остаются лишь те, кто находится на казарменном положении или работает над завтрашним номером. Дежурная стенографистка записывает по телефону срочные корреспонденции с фронта. Беспрерывно стучит телетайп, передающий вечернюю хронику ТАСС.
В кабинете ответственного секретаря редакции Меркулова тесно. Слушают рассказ Фоминых, фотокорреспондента, только что вернувшегося с подмосковного фронта. Я едва успеваю занять последний свободный стул.
— С какого направления? — перебиваю я рассказчика.
— С Можайского, — откликается он.
— Опоздал? Так слушай и не мешай, — останавливают меня.
— В третьей роте осталось всего шесть человек, — говорит Фоминых. — Три противотанковых ружья и по два бойца в расчете. Причем все напарники — ополченцы. Некоторых даже стрелять из таких ружей не обучили. А у немцев здесь шестнадцать танков. Первые две роты, потеряв больше половины состава, отошли на новый рубеж обороны, а мы, шестеро и я, седьмой, остались.