Граждане, воздушная тревога!   ::   Абрамов Сергей Александрович

До войны здесь торговали только продуктами, а война, конечно, внесла и сюда свои коррективы. Ларьков с продуктами стало поменьше, а стихия меновой торговли захлестнула и когда-то чистенькое арбатское торжище. Теперь это было действительно торжище, чем-то напоминающее старую Сухаревку. Продавали и обменивали здесь действительно все — от старой юбки до пачки табаку, полученного по сухому пайку, от кулька с солью до солдатских обмоток. Краденое тоже продавалось, но, как говорится, из-под полы или за пределами рынка. Тут же в сторонке торговали и старыми книгами, чаще всего тоже крадеными. Купить, однако, можно было многое, небезынтересное для любителя книг. У одного продавца я нашел «Жизнь животных» Брэма, у другого «Русские ночи» Одоевского, у третьего «Русскую мысль и речь» Михельсона. Все это были редкости, которых в книжных магазинах уже не увидишь.

Но где же Смирдин и найдет ли его Лейда? От Стрельцова я знал, что он торгует книгами, иной раз крадеными из квартир эвакуированных или просто бежавших из Москвы. Но книжки было трудно спрятать за пазуху, а в портфель или чемоданчик может здесь заглянуть любой милиционер.

Лейду я сразу потерял: она скрылась в поисках книжного торжища. На всякий случай спросил у одного из букинистов, не видал ли он Смирдина?

— А разве он воскрес? — ответили мне под общий хохот.

Тут были действительно букинисты, для которых имя Смирдина чужим не слышалось.