Грозный отшельник   ::   Алазанцев М.

Но ко всему подобному я уже раньше привык и теперь не обращал ни малейшего внимания на разговоры индусов.

Солнце, совершая свой обычный путь, очень быстро меняло общую картину развалин, давая то или иное освещение покосившимся колоннам, обрушившимся стенам, нависшим сводам и куполам, и мне приходилось бросать один этюд, чтобы приняться за другой, совершенно не заботясь о точности формы, рисунка, думал только о том, как бы схватить красочность картины. В этой работе я совершенно не заметил, что моими телохранителями овладевает тревожное настроение. От задумчивости меня пробудил не совсем уверенный голос Муззаффара:

— Саиб, дорогой саиб. Пора кончать и уходить из этого страшного места.

— Это почему? — удивился я.

— Так…

— Глупости! До захода солнца еще далеко. Я могу еще кое-что сделать.

— Но, саиб! Право же, лучше будет вернуться в поселок!

— Ерунда! Проголодались вы, что ли? Так ведь вы же забрали целую груду собственной провизии и, кроме того, сожрали почти все, что я взял лично для себя.

— Это были такие вкусные вещи, саиб. Мы в жизни никогда не ели таких вкусных вещей, саиб, — со вздохом признался храбрый Муззаффар. — Но, саиб, все же будет гораздо лучше, если мы немедленно покинем это место.

— Да идите вы к черту! Что случилось?

— Эддин слышал, саиб, как вздыхает в своей могиле старый раджа Баккани, великий воитель.

— Что вы, с ума сошли?

— Нет, нет, саиб. У Эддина отличный слух. Он слышит все, что творится на три мили вокруг.