Гвен Винн. Роман реки Уай   ::   Рид Томас Майн

Поэтому,вместо того чтобы ответить взаимностью на ее ложную нежность – он словно чувствует, что она ложная, – Льюин Мердок делает еще один глоток бренди и молча продолжает курить.

Теперь, на самом деле придя в ярость или разыгрывая ее, она восклицает:

– Perfide! (Вероломный. Фр. – Прим. перев.) – Она презрительно кивает головой, как умеют только дамы парижского полусвета. – Храните свою тайну! Какое мне дело? – Потом, сменив тон: – Mon Dieu! (Боже мой, фр. – Прим. перев.) Франция, дорогая Франция! Зачем я тебя оставила?

– Потому что ваша дорогая Франция стала действительно слишком дорогой для жизни.

– Какая двусмысленность! Вам она, наверно, кажется остроумной! Дорогая она или нет, но лучше чердак там, комната на самой жалкой антресоли, чем это. Я лучше буду служить в табачной лавке, держать gargot (Харчевня, фр. – Прим. перев.) на Монмартре, чем вести такую triste (Грустный, печальный, фр. – Прим. перев.) жизнь, какая у нас сейчас. Жить в конуре, которая грозит обрушиться нам на голову!

– А как бы вам понравилось жить вон там?

Он кивком указывает на Ллангоррен Корт.

– Вы развлекаетесь, мсье. Но ваши шутки неуместны – учитывая нашу нищету.

– Возможно, когда-нибудь вы там будете жить, – говорит Мердок, не обращая внимания на ее замечание.

– Да. Когда небо упадет, мы сможем поймать жаворонка. Вы, кажется, забыли, что мадмуазель Винн молода и по естественному закону природы переживет нас обоих.