Испанская ярость   ::   Перес-Реверте Артуро

Полковник и ему не дал договорить:

— Отважный солдат, а в моем полку таких — хоть отбавляй, дал бы отрубить себе руку, чтобы завтра быть у ворот Больдуке.

Алатристе взглянул ему прямо в глаза и ответил медленно и тихо — тоном, который был холоден и сух, как подрагивавший под пальцами клинок:

— Мне нужны обе руки, чтобы исполнять свой долг перед королем, который мне за это платит… время от времени. — Он помолчал, и молчание это показалось бесконечным. — Что же касается чести моей, совести, доброго имени, то пусть они вас больше не тревожат. Потому что я сам о них позабочусь, и для этого мне подобные поединки, равно как и нравоучения, — без надобности.

Дон Педро смотрел на Алатристе так, словно хотел запомнить его на всю жизнь. Было ясно, что он мысленно перебирает в голове все, что сейчас прозвучало, ища слово, оттенок смысла, интонацию, любую зацепку, которая позволила бы ему отдать распоряжение о казни. Замысел был до того очевиден, что Алатристе осторожно, скрывая это движение шляпой, повел левую руку за спину, поближе к рукояти кинжала. «Чуть что, — думал он с невозмутимой покорностью судьбе, — клинок ему в глотку, потом — за шпагу, а уж там — как Бог захочет. Или дьявол».

— Пусть отправляется в свой окоп, — вымолвил наконец Петлеплёт.

Можно было не сомневаться, что еще свежее воспоминание о недавнем мятеже смиряло его природное пристрастие к хорошо намыленной пеньке.