JК
Из Парижа в Бразилию по суше :: Буссенар Луи Анри
Страница: 7 из 777Кое-кому из них посчастливилось за особую мзду пристроиться среди клади рядом с больными, которых знобило от холода и недомогания. Большинство же шли пешком. Женщины вели за руку детей.
Бедные малыши спотыкались, падали. Тогда матери — отцы ведь не могли выйти из колонны — брали их на руки и несли то на спине, то на плечах, пока сами не валились от усталости.
Замыкала шествие еще одна группа военных. Конвоиры со свойственной российской солдатне грубостью подгоняли отстававших ударами приклада. Поднадзорные хрипели от изнеможения и, то и дело оступаясь, продолжали покорно брести по обледенелым рытвинам, пока в их телах еще теплилась жизнь.
Брошенные по дороге трупы быстро укрывались снежным саваном, и было ясно, что с наступлением темноты их разорвут на куски оголодавшие волки.
Прижавшись к избе, испуганные, потрясенные чужеземцы наблюдали зловещую картину, не отваживаясь высказать вслух мучившую каждого из них мысль: «И я могу оказаться среди этих страдальцев!»
Колонна — пятьсот обреченных на муки человек — остановилась на площади, и к небесам внезапно взмыла мелодия — скорее рыдание, нежели песня: это каторжники и ссыльные затянули известную всем русским узникам «Милосердную» — своего рода моление о помощи.
Раз услышав сию душераздирающую, наподобие мизерере [3] , жалобу, исполненную под зловещий аккомпанемент кандального звона в торжественно-возвышенной манере псалмопения, ее уже не забудешь.
Бедные малыши спотыкались, падали. Тогда матери — отцы ведь не могли выйти из колонны — брали их на руки и несли то на спине, то на плечах, пока сами не валились от усталости.
Замыкала шествие еще одна группа военных. Конвоиры со свойственной российской солдатне грубостью подгоняли отстававших ударами приклада. Поднадзорные хрипели от изнеможения и, то и дело оступаясь, продолжали покорно брести по обледенелым рытвинам, пока в их телах еще теплилась жизнь.
Брошенные по дороге трупы быстро укрывались снежным саваном, и было ясно, что с наступлением темноты их разорвут на куски оголодавшие волки.
Прижавшись к избе, испуганные, потрясенные чужеземцы наблюдали зловещую картину, не отваживаясь высказать вслух мучившую каждого из них мысль: «И я могу оказаться среди этих страдальцев!»
Колонна — пятьсот обреченных на муки человек — остановилась на площади, и к небесам внезапно взмыла мелодия — скорее рыдание, нежели песня: это каторжники и ссыльные затянули известную всем русским узникам «Милосердную» — своего рода моление о помощи.
Раз услышав сию душераздирающую, наподобие мизерере [3] , жалобу, исполненную под зловещий аккомпанемент кандального звона в торжественно-возвышенной манере псалмопения, ее уже не забудешь.