JК
Этьен и его тень :: Воробьев Евгений Захарович
Страница: 486 из 580Горшок у бабки на припечке стоял, или, по-нашему, по-белорусски сказать, – в загнетке…
А двое переговаривались рядом с Этьеном:
– Эх, доля сиротская! Стоя выспишься, на ладони пообедаешь.
– Как же, пообедаешь у него, у Гитлера, держи рот шире! Как у нас в полесских болотах говорят: день не едим, два не едим, долго-долго погодим и опять не едим.
– Лыхо тому зима, у кого кожуха нэма, чоботы ледащи и исты нэма що…
– В общем, живем – не жители, а умрем – не родители. Наше дело теперь цыц!
– «Цыц» еще услышит фриц. А нам приказ – голов не вешать и глядеть вперед!.. Пока Гитлеру капут не сделаем.
Милый сердцу и уху родной язык во всем богатстве говоров, диалектов, интонаций, с его характерной певучестью!
Оказывается, русские пленные называют немцев «фрицами». Этьен знал, что в конце первой мировой войны английские солдаты кричали немцам: «Фриц, капут!» А сейчас в вагоне уже несколько раз прозвучало разноязычное, но общепонятное «Гитлер капут!».
Лица в вагонной полутьме – как серые пятна, но Этьен хорошо запомнил при свете спички лицо сапера, который переговаривался с кем-то рядом. Все лицо в оспенных знаках. Этьен легко узнавал голос сапера Кастуся Шостака, это он только что призывал голов не вешать и смотреть вперед. Это он не разучился улыбаться, не терял надежды на лучшее, в охотку шутил – жизнерадостный смертник!
Сапер Шостак первым заговорил с Этьеном:
– Эй, служивый! Где ты столько кашля достал? – Он сидел на полу, укрытый шинелью.
А двое переговаривались рядом с Этьеном:
– Эх, доля сиротская! Стоя выспишься, на ладони пообедаешь.
– Как же, пообедаешь у него, у Гитлера, держи рот шире! Как у нас в полесских болотах говорят: день не едим, два не едим, долго-долго погодим и опять не едим.
– Лыхо тому зима, у кого кожуха нэма, чоботы ледащи и исты нэма що…
– В общем, живем – не жители, а умрем – не родители. Наше дело теперь цыц!
– «Цыц» еще услышит фриц. А нам приказ – голов не вешать и глядеть вперед!.. Пока Гитлеру капут не сделаем.
Милый сердцу и уху родной язык во всем богатстве говоров, диалектов, интонаций, с его характерной певучестью!
Оказывается, русские пленные называют немцев «фрицами». Этьен знал, что в конце первой мировой войны английские солдаты кричали немцам: «Фриц, капут!» А сейчас в вагоне уже несколько раз прозвучало разноязычное, но общепонятное «Гитлер капут!».
Лица в вагонной полутьме – как серые пятна, но Этьен хорошо запомнил при свете спички лицо сапера, который переговаривался с кем-то рядом. Все лицо в оспенных знаках. Этьен легко узнавал голос сапера Кастуся Шостака, это он только что призывал голов не вешать и смотреть вперед. Это он не разучился улыбаться, не терял надежды на лучшее, в охотку шутил – жизнерадостный смертник!
Сапер Шостак первым заговорил с Этьеном:
– Эй, служивый! Где ты столько кашля достал? – Он сидел на полу, укрытый шинелью.