JК
Этна и вулканологи :: Тазиев Гарун
Страница: 71 из 126Что-то взорвалось на кухне, похоже, что баллонсо сжиженным бутаном. Внутри начался пожар – горела мебель.
Вокруг была ночь. Мы тяжело переступали с ноги на ногу, накопившуюся усталость еще усугубляло уныние. Как-никак обсерватория была нашим домом: столько лет мы скрывались в этом убежище от свирепых наскоков вулкана; там всегда ждал нас очаг, когда туман или буря суровым образом напоминали о бренности человеческого существования. Здесь столько прожито, эти стены хранили столько воспоминаний, и вот теперь они горели внутри и трещали снаружи… Мы спустились на тысячу метров ниже, в придорожную гостиницу Сапьенцы.
Каково же было наше удивление, когда утром мы обнаружили, что обсерватория по-прежнему стоит на месте, возвышаясь над хаосом ландшафта! Прилив лавы, видимо, прекратился вскоре после нашего ухода, во всяком случае уровень ее не поднялся. Потоки были очень вязкие, движение почти незаметно, оно угадывалось лишь по фаянсовому треску уцелевших плиток, которые теперь проламывались под тяжестью лавы. Нагретый воздух дрожал над нагромождением еще не остывшей породы. Наша старая обсерватория, о которой мы еще вчера горевали, держалась молодцом. Попасть в нее было делом спортивной доблести.
Друг за другом – Антонио, его друг Стелио, Фанфан и я – мы полезли на двухметровый вал. Каждый двигался своим маршрутом, перескакивая с камня на камень, словно одолевая реку вброд, и стараясь второпях не попасть на горячие участки – их выдавало интенсивное дрожание воздуха.
Вокруг была ночь. Мы тяжело переступали с ноги на ногу, накопившуюся усталость еще усугубляло уныние. Как-никак обсерватория была нашим домом: столько лет мы скрывались в этом убежище от свирепых наскоков вулкана; там всегда ждал нас очаг, когда туман или буря суровым образом напоминали о бренности человеческого существования. Здесь столько прожито, эти стены хранили столько воспоминаний, и вот теперь они горели внутри и трещали снаружи… Мы спустились на тысячу метров ниже, в придорожную гостиницу Сапьенцы.
Каково же было наше удивление, когда утром мы обнаружили, что обсерватория по-прежнему стоит на месте, возвышаясь над хаосом ландшафта! Прилив лавы, видимо, прекратился вскоре после нашего ухода, во всяком случае уровень ее не поднялся. Потоки были очень вязкие, движение почти незаметно, оно угадывалось лишь по фаянсовому треску уцелевших плиток, которые теперь проламывались под тяжестью лавы. Нагретый воздух дрожал над нагромождением еще не остывшей породы. Наша старая обсерватория, о которой мы еще вчера горевали, держалась молодцом. Попасть в нее было делом спортивной доблести.
Друг за другом – Антонио, его друг Стелио, Фанфан и я – мы полезли на двухметровый вал. Каждый двигался своим маршрутом, перескакивая с камня на камень, словно одолевая реку вброд, и стараясь второпях не попасть на горячие участки – их выдавало интенсивное дрожание воздуха.