JК
Капитан Сорви-голова :: Буссенар Луи Анри
Страница: 341 из 343Мы почти поправились, но война вспыхнула с новой силой. А мы все сильнее чувствуем себя пленниками. Дело в том, что по мере нашего выздоровления милые друзья-англичане стали, по меткому выражению Фанфана, все туже нас «завинчивать».
И вот, наконец, нас так «завинтили», за нами так следят, столько пар глаз сторожат каждое наше движение, что бегство почти невозможно. Но все-таки мы попытаемся.
Хитрые англичане предлагали нам свободу под честное слово. Благодарим покорно! Это значит быть своим собственным тюремщиком, изо дня в день расходовать всю свою бурную энергию только на то, чтобы заставлять себя отказываться от самого пылкого своего желания. Нет, на это мы не согласны.
Не колеблясь ни секунды и повинуясь одному и тому же порыву, мы оба решительно отказались. Что же за этим последовало? Очень простая вещь: лазарет превратился в тюрьму. А так как больничная клетка кажется нашим тюремщикам не вполне надежной, нам предстоит заманчивая перспектива недели через две отправиться на понтоны. А быть может, и на остров Цейлон или на мыс Доброй Надежды.
Но поживем — увидим… О! Какую великую силу ощущает в себе человек, решивший отдать свою жизнь священному делу борьбы за свободу! Проще говоря, при первом же удобном случае мы постараемся бежать.
И пусть даже я и погибну при этом, по крайней мере, я умру с мыслью об исполненном долге, с сознанием, что я умираю как достойный сын той Франции, которая так часто проливала свою кровь за слабых и угнетенных.
И вот, наконец, нас так «завинтили», за нами так следят, столько пар глаз сторожат каждое наше движение, что бегство почти невозможно. Но все-таки мы попытаемся.
Хитрые англичане предлагали нам свободу под честное слово. Благодарим покорно! Это значит быть своим собственным тюремщиком, изо дня в день расходовать всю свою бурную энергию только на то, чтобы заставлять себя отказываться от самого пылкого своего желания. Нет, на это мы не согласны.
Не колеблясь ни секунды и повинуясь одному и тому же порыву, мы оба решительно отказались. Что же за этим последовало? Очень простая вещь: лазарет превратился в тюрьму. А так как больничная клетка кажется нашим тюремщикам не вполне надежной, нам предстоит заманчивая перспектива недели через две отправиться на понтоны. А быть может, и на остров Цейлон или на мыс Доброй Надежды.
Но поживем — увидим… О! Какую великую силу ощущает в себе человек, решивший отдать свою жизнь священному делу борьбы за свободу! Проще говоря, при первом же удобном случае мы постараемся бежать.
И пусть даже я и погибну при этом, по крайней мере, я умру с мыслью об исполненном долге, с сознанием, что я умираю как достойный сын той Франции, которая так часто проливала свою кровь за слабых и угнетенных.